12 декабря
Раиса, женщина достаточно состоятельная, привыкла за долгие годы получать все лучшее, в том числе и медицинскую помощь. Проживает она в Центральном округе Москвы и считает, что жизнь, собственно, удалась. Точнее, считала до некоторых пор. А этим летом у нее давление в одно утро подскочило. Но вместо того чтобы отправиться в свою оплаченную по страховке клинику, она решила заглянуть в местную поликлинику и попросить померить давление. Померили ей. Затем достаточно быстро поставили диагноз: сердце отказывает, спасти жизнь практически невозможно, если только попытаться-попытаться, но, в общем, пора и к лучшему миру готовиться.
Раиса – женщина активная, потому и готовиться стала безотлагательно. В тот же день обратилась к юристу за помощью в составлении завещания, в спорткомплекс заехала, чтобы заморозить членство в клубе и чуть позднее переписать карточку на кого-нибудь из родственников, ведь не пропадать же дорогому годовому абонементу. В общем, провела она еще массу предсмертных мероприятий, а потом решила, что надо и до своей платной клиники доехать, ну вроде как прощальное “фи” высказать за то, что заранее не предупредили ее о грядущем. Я думаю, финал уже многим ясен: женщина оказалось практически здоровой, никаких заболеваний сердца у нее не нашли, тренеры спортзала по-прежнему радуются тому, как она по утрам легкие штанги подкидывает и на велосипедах многочисленные километры накручивает. В поликлинику она больше ни ногой. Сначала хотела расследовательскую бучу поднять, потом просто махнула рукой, лишь предупредив всех родственников и знакомых о новых веяниях в бесплатной медицине.
Моя близкая подруга из среднеобеспеченной семьи живет в наследованной квартире на окраине все той же Москвы. Около пяти лет назад ей поставили диагноз полиартроз и начали ее усиленно лечить. Заботливые врачи все время уточняли, как ей буквально повезло, что она попала в экспериментальную группу и именно к ней применяют многие новые практики, которые другим, не столь везучим, недоступны. А год назад ей так же милосердно оформили инвалидность. Месяц же назад ей снова по-доброму объявили: “Тебе опять повезло, мы можем тебе совершенно бесплатно поменять твои собственные суставы на искусственные протезы”. Наташа пока отказалась. Потому что, как ни странно, в те моменты, когда она забывает лечиться, суставы у нее практически не болят. Вот, понимаете, почти совсем не болят.
Собственно, это я к чему? Три года назад мне уже ставили мой первый онкологический диагноз. Выдали мне тогда после процедуры биопсии внушительную бумагу с переливающейся меткой с диагнозом “папиллярный рак щитовидной железы”. Хотела я по совету знакомых сразу получить и стекла с исследуемым материалом, но вот их мне выдавать не спешили. Потребовалось буквально пятнадцать минут скандала, чтобы забрать одно – только одно – из двух стекол. Поясняли и причину отказа: “Вы же можете пойти в другую лабораторию. И там вам напишут другое заключение, а вы тогда откажетесь от операции, и это будет неправильно”. А дальше мне, как и моей подруге Наташе, крупно “повезло”: меня записали в очередь на выделяемые квоты на бесплатную операцию.
Конечно, огромное спасибо всем моим близким и друзьям, которые бегали со мной в те дни по разным клиникам Петербурга, пытаясь найти правду. Спасибо и районному терапевту за наш откровенный разговор. На мой прямой вопрос: “Где бы мне еще биопсию провести, этой я не доверяю?” – он ответил столь же прямо: “А негде, я в этом вопросе никому в нашей стране не доверяю”. И еще добавил, что лично он на моем месте резаться бы не стал. И вот ему-то я и поверила, потому что именно этот врач мне симпатичен. Ездит он себе по району по вызовам на обычном велосипеде. И по слухам, сам два года назад получил такую же бумажку с диагнозом “онкология”. Впрочем, про диагноз это слухи. А про велосипед – правда.
Дальше были у меня три месяца очень активной медицинской жизни. Мне выписывали много направлений, большинство из которых я просто игнорировала. Потому что, получив очередную бумажку, приходила домой и, уткнувшись в книги и Интернет, пыталась понять, а куда же меня в этот раз послали. Часто оказывалось, что новое направление не имеет практически никакого отношения ни ко мне, ни к моему диагнозу. В итоге после суеты и беготни спустя время я располагала тремя заключения с тремя совершенно разными диагнозами из трех крупных медицинских учреждений Петербурга. Получив последнее – с выпиской онколога “Не подтверждено”, я снова отправилась к своему терапевту. В этот раз он почти откровенно смеялся: “Ну наконец-то вы пришли в себя. А то такая красивая женщина, а собиралась умирать”. И правда, что это я? Такая красивая и умирать? Рано еще. Поживу. И, как видите, благополучно и прожила с тех пор три года. А вот страх остался.
Кроме страха, появилось тогда и огромное чувство беспомощности. К тому ощущению беспомощности, которое возникает у меня при упоминании “Курска” и Беслана, “Булгарии” и “Локомотива”, теперь еще прибавилась и чувство бессилия при мысли о врачах. Потому что я, конечно, понимала, что в нашей стране не очень хорошо с медициной. Но я не знала, что все еще и так цинично. Ведь даже не от безграмотности ставили мне врачи эти тяжелые диагнозы, а от жажды денег.
И теперь, когда я нашла своего главного доктора, которому я могу доверять, я обратилась к нему с необычной просьбой. И принесла ему все свои бумажки с результатами давних и недавних исследований щитовидной железы. Я понимала, конечно, что это не его профиль, но на стол их все же выложила. Он немного покряхтел, рассматривая красивые снимки моей щитовидки, а потом сказал: “Есть у меня одна знакомая эндокринолог, пойдете?” “Пойду, – ответила я. – Ведь вы же ей верите?” “Верю”, – подтвердил хирург и стал звонить Марине Петровне. Уже завтра после обеда Марина Петровна меня примет.
Марина Петровна мне понравилась. Она тоже, как и мой хирург вчера, долго кряхтела, рассматривая все мои бумажки и ощупывая меня саму. И спустя сорок минут вынесла вердикт: “Они вас обманули. Рака щитовидной железы у вас нет”. Потом она немного отвела глаза в сторону и тихонько попыталась озвучить более корректную версию: “Может, они просто перепутали результаты вашей биопсии с чьей-то еще?” Но спустя тридцать секунд сама же на свой вопрос и ответила: “Даже если бы они перепутали результаты биопсии, они по всем остальным признакам должны были бы однозначно понять, что рака щитовидки у вас нет”. И спустя еще минуту, с ужасом глядя мне в глаза, она уточнила: “Вы что, серьезно думаете, что они все это могли сделать только ради денег?”
