от мала до велика и всех заставила, подобно древним ниневитянам, принести искреннее покаяние пред Ним во грехах своих; оно возмогло непоколебимою верностию благословенному царю своему… оно возмогло любовию к Отечеству, для коей не казалось трудным никакое усилие…» (63, с. 83–84).
Наши войска в боях несли тяжелые потери, отступали и дошли до Севастополя. Его оборону организовали адмиралы Нахимов, Корнилов, Истомин, генералы Хрулев и Тотлебен. На севастопольских бастионах сражались русские офицеры, солдаты и матросы. Они держались стойко, проявляя чудеса храбрости и выносливости, но положение их было тяжелейшим: в городе не хватало продовольствия, в окопах – патронов и снарядов, в тылу – госпиталей для раненых. Война оказалась трудным испытанием, которого николаевская Россия не выдержала.
24 июня 1855 года архиепископ Иннокентий прибыл в осажденный Севастополь. На следующий день он отслужил в городском соборе литургию. Храм не мог вместить всех желающих, и поэтому после службы на большой площади, наполненной солдатами, матросами, офицерами, сестрами милосердия и немногими оставшимися горожанами, владыка отслужил молебен.
«Дорогие братья и сестры, – обратился он к ним со словом после молебна. – Не поучения говорить вам мы прибыли сюда. Нет, мы явились учиться у вас, славные защитники града, как исполнить заповедь Христа Спасителя. По всему лицу земли русской нет ни одного сына Отечества, который бы в настоящее время не превитал мыслью с вами, мужественные защитники Севастополя, который бы не скорбел вашими скорбями, не болезновал вашими ранами, равно как не радовался бы о ваших успехах, не хвалился бы вашей твердостью и мужеством. Тем паче мне, как духовному пастырю страны сей, хоть и недостойному, невозможно не присутствовать всегда с вами духом, верою и молитвою и не разделять от души всего, что происходит с вами: и радостного, и печального… Вы слава России, утешение ее монарха, радость Святой Церкви, предмет удивления для самих врагов и всего света!».
Владыка Иннокентий решил было отправиться на бастионы, дабы благословить всех севастопольских героев, но его не пустили под пули врага. Он пробыл в городе несколько дней, освятил несколько икон и вручил их пришедшим с бастионов солдатам и матросам. В августе 1855 года владыка Иннокентий со всей Россией печалился оставлению Севастополя. Относительно почетный мирный договор, заключенный в Париже в апреле 1856 года, оказался слабым утешением.
Между тем в эти годы в Одессе заканчивается строительство кафедрального Спасо-Преображенского собора, при содействии владыки открываются Бахчисарайский скит и Котлярезская пустынь близ Керчи. В свет выходили книги архиепископа
Иннокентия, публиковались его проповеди (полное их собрание вышло в 1900–1901 годах и составило 12 томов).
Владыка Иннокентий делил с митрополитом Филаретом (Дроздовым) славу первого русского проповедника. Их творения многие сравнивали и отмечали, прежде всего – преимущественное обращение святителя Филарета к сюжетам Библейским, а святителя Иннокентия – к образам природы. То это мир растительный – цветы и деревья, то это экватор, море, небесный свод, солнце; в проповедях упоминаются то электричество, то магнетизм, то вулканы. «Научились ли мы, – вопрошал проповедник, – подобно волхвам, читать волю Божию в явлениях видимой природы, слышать глас неба и в так называемых естественных событиях?» Он говорил о «храме природы, доселе полном иконами, как при начале мироздания» и о силе, которая «водрузила над главами нашими солнце и рассыпала мириады звезд», для него вся природа полна славы Божией (59, с. 176).
Анализируя проповеди святителя Иннокентия, В. П. Зубов отмечал, что у него «все полно некоей безотчетной тревоги и таинственного беспокойства… Характерным для Филарета был тихий и властный голос, более властный, чем шум мира. У Иннокентия – вопли и стоны»; образы Иннокентия – «горсть рассыпанного жемчуга», образы Филарета – «законченная логическая последовательность» (59, с. 180, 182). И. В. Киреевский назвал святителей Филарета и Иннокентия выразителями двух противоположных устремлений церковной проповеди: если Филарет движется от разума к сердцу, то Иннокентий – от сердца к разуму. «Что есть жизнь наша? – вопрошал святитель Иннокентий. – Это непрестанно развивающийся свиток, наполненный множеством письмен, коего одна часть всегда сокрыта… Это непрестанно увеличивающаяся ткань, в состав коей входит бесчисленное множество разнородных нитей, коей поверхность видна всякому, а основание никому… Это совокупность бесчисленных и разнородных явлений, кои, подобно одушевленным теням, движутся вокруг нашего сознания, поражают чувства, занимают воображение, питают рассудок, радуют или печалят сердце и вскоре исчезают, оставляя слабый след в памяти… Свиток времени непрестанно разгибается пред каждым, листы вращаются один за другим; пиши что угодно и как угодно; но нельзя перевернуть ни одного листа назад; нельзя переставить, переменить или уничтожить ни одной буквы: как написано, худо ли, хорошо ли, так останется вечно, так и будет читано некогда Судиею в слух Ангелов» (цит. по: 59, с. 195). Показательно, что многие проповеди святителя Иннокентия являются импровизациями, в то время как святитель Филарет все свои проповеди предварительно писал на бумаге.
Два великих современника, при всех различиях характеров и интересов, уважали и ценили друг друга. В 1836 году архиепископ Херсонский послал в Москву свой новый труд о Страстях Христовых. Митрополит Филарет одобрительно отнесся к замыслу, но счел, что «не лишнее было бы, если бы по иным местам пройти холодным взором рассудка и остричь некоторые слова, в которых далеко простерлась свобода воображения» (цит. по: 59, с. 183). Святитель Филарет считал недопустимой фантазию при изложении евангельских повествований и в своих проповедях строго сдерживал воображение; святитель Иннокентий, напротив, полагал вполне допустимым дополнять известные из Библии события воображением, основанным, конечно же, не только на эмоциях, но и на обширных познаниях, новых открытиях в западной библеистике, истории и археологии.
Книга, о которой идет речь, называется «Последние дни земной жизни Иисуса Христа». В царствование Николая I она была сочтена слишком «либеральной» (196, т. 1, с. 613) и в течение нескольких десятилетий не переиздавалась после первой публикации в журнале, несмотря на признанный авторитет преосвященного Иннокентия. Отдельное книжное издание вышло посмертно в 1857 году в Одессе, за ним последовали иные. В книге святитель Иннокентий на основании евангельских повествований и достижений исторической науки своего времени рисует яркую и трагическую картину последних дней Спасителя со многими подробностями и даже мелочами. Это самое знаменитое сочинение владыки получило широкое распространение и известность. Книга увлекает всякого своими бесспорными литературными достоинствами.
Болезнь, постигшая преосвященного Иннокентия еще в первые годы управления Херсонской епархией, усиливалась с каждым годом. В апреле 1857 года, несмотря на возросшую слабость, он служил в разоренной Евпатории, в соборном храме
Симферополя, не оставлял забот о выделении земельных участков для разоренных крымских скитов, о выделении средств обедневшему Балаклавскому монастырю, принимал посетителей. От помощи врачей, среди которых был знаменитый Н. И. Пирогов, он
