— Ну и вонища! Как в Секторе Газа…
У нас же тут на Левом берегу химические предприятия. Дышать невозможно!.. Ну, все и заржали.
— О, — говорят, — хорошее название!
У меня тогда товарищ был, который играл в группе при ДК имени Кирова. Он ухватился и все говорил, что придет из армии, так группу назовет. Но я название отдал Юрке. Хотя сначала он вообще никак не хотел называться. Они и выступать-то стеснялись — играли так, что даже по воронежским меркам ни в какие ворота…
Сначала я даже и не знал, что Юрка поет. Как-то мы зашли к нему домой, мне нужно было забрать свои записи. Сели, выпили, он поставил какие-то кассеты. А потом еще выпил и говорит:
— Давай я сыграю. Я тут Цоя подобрал — «Восьмиклассницу» и «Когда-то ты был битником»…
Ну, он сыграл, а потом как начал свои песни играть, я даже протрезвел. У него тогда уже штук двадцать этих песен было. И он их выдал одну за другой.
— Тебе выступать надо, — сказал я. — Собери ребят: Крюк на ударных будет, кого-нибудь еще на гитару надо позвать. Сыграйте на фестивале, а там видно будет…
Крюк был хороший малый. Он у нас в клубе на общественных началах работал, а через некоторое время умер от саркомы легкого. Позвонил мне и сказал:
— Представляешь, был у врача, и он сказал, что я через три месяца умру…
Я его стал утешать, говорить, что все ерунда… А он точно через три месяца умер… Но это было позже, а тогда они собрались, прорепетировали, и я еле-еле уговорил их сыграть на отборочном туре фестиваля. Мы отобрали четыре песни, сыграли на фестивале — и «Сектору» дали «Приз зрительских симпатий».
Ну и все! Дальше дело пошло само. В том же 1989 году меня и Крюка вызывают в горком комсомола и говорят: пришла телеграмма — «Сектор Газа» просят выступить на фестивале в Череповце. Мероприятие посвящено годовщине смерти Александра Башлачева. Две недели на размышления.
Я был в панике. Кто поедет-то? Играть ведь толком тогда никто не умел. Стали звонить знакомым музыкантам. Состав худо-бедно набрали, а на гитаре уговорили поиграть Дельцова. Он сперва отнекивался, но я объяснял, что дело-то несложное: съездить, отдохнуть, поиграть, а затрат никаких — все оплачивает комсомол. Так, собственно, и получился первый состав «Сектора».
Сели в плацкарт, приехали в Москву, нас там встретили… Привели на квартиру, а там уж человек двадцать сидят. Сразу началось общение, обмен кассетами — тогда все с собой кассеты возили для обмена. Ну, короче, пьянка-гулянка — не помню, как и до Череповца доехали. Город индустриальный, металлургический, грязь всех цветов радуги… Выступали в ДК машиностроителей. Нормальный зал — лучше чем у нас, в Воронеже. Там у группы даже первые поклонники появились. Выходим на улицу, а у нас автографы просят.
Игорь Кущев — член первого состава группы «Сектор Газа»
В 1989 году Юра Хой выступил на втором Воронежском рок-фестивале. По тем временам казалось, что это очень круто… Море групп и так далее. «Сектору» на этом фестивале дали «Приз зрительских симпатий». И когда после фестиваля Юра сел писать альбом, то пригласил меня принять участие.
Как сейчас помню: за запись двух первых альбомов мы заплатили 100 рублей. Сейчас даже трудно представить, на каком дерьме мы тогда все это писали. Но результатом все в общем-то были довольны.
И вот после записи я прихожу к себе во двор. На лавочке сидят пацаны. Я говорю:
— Ребята, вам группу «Сектор Газа» интересно послушать?
Они отвечают, что о группе такой ничего не слышали и слушать ее не собираются. Я поднимаюсь к себе, беру магнитофон, выставляю колонки на окно и врубаю «Колхозный панк». Альбом доиграл до конца, магнитофон я выключаю. Проходит пять минут — звонок в дверь. Заходит толпа пацанов, все с кассетами в руках.
— Перепиши, а? Понравилось!
Тогда на углу улицы Остужева стоял ларек «Звукозапись». Мы закинули хозяину наши альбомы, причем ни о каких деньгах даже и речь не шла. И уже через два месяца наши песни звучали по всей стране. В следующем году мы записали еще один альбом и опять запустили его через ларьки звукозаписи. Из Москвы доходили слухи, что «Сектор Газа» по раскупаемости там на первом месте. Когда мы поехали в Москву с концертами, то на наше выступление пришло уже семь тысяч человек. Притом, что в тот день шел жуткий дождь. Не помню, как именно назывался этот фестиваль, но проходил он в 1989 году на стадионе «Буран», и кроме нас там играла еще «Гражданская Оборона».
Александр Кочерга (Ухват) — основатель Воронежского рок-клуба
Состав более или менее подобрался, понемногу пошли концерты. Юра как раз ушел из милиции, и они всей группой устроились работать грузчиками на завод «Видеофон». В то время там неплохо платили. Юра собрал себе гитару. Причем педаль для гитары приобрел у Майка Науменко из питерской группы «Зоопарк».
Воронежский рок-клуб переживал золотые денечки. На одном только выступлении группы «Крематорий» мы заработали 12 ООО советских рублей. Сумасшедшие по тем временам деньги! Да и выступления «Сектора» тоже понемногу становились прибыльными. Какой бы концерт ни планировался, Юру я каждый раз пихал на разогрев. Как-то он должен был разогревать даже знаменитую группу «Алиса». Правда, в Воронеж «Алису» тогда не пустили. Кинчев приехал только вдвоем с бас-гитаристом и дал всего лишь квартирный концерт. Но когда он уезжал домой в Петербург, мы дали ему с собой кассет, чтобы он в Питере их распространял.
Первое время все строилось на чистом энтузиазме. А потом нашлись люди, которые поняли, что на рок-н-ролле можно рубить неплохие бабки. Уследить за всем, что происходит в рок-клубе, я уже чисто физически не успевал. Дельцов постоянно сидел у себя в студии, Юра теперь не вылезал из Москвы. В рок-клубе выступали очень сомнительные группы.
Я плюнул на все и тоже ушел. После этого рок-клуб очень быстро разорился и перестал существовать.
10
«Нажми на газ!»
(Альбом группы «Сектор Газа». 1993 год)
Игорь Аникеев (Кот) — бывший клавишник группы «Сектор Газа»
Вообще-то я — духовик, закончил музыкальное училище по классу гобоя. У меня отец — профессиональный музыкант-барабанщик. Он меня с малолетства за барабанную установку сажал. А на клавиши я потом сам переориентировался.
После армии устроился в Воронежскую филармонию, но почти сразу на полгода уехал в Абхазию — калымить по тамошним кабакам. Из Абхазии я отправился в Москву, и меня взяли в популярный тогда ансамбль «Лейся, песня!», а уже оттуда — в «Ласковый май».
