Закружилась голова, застучало в висках. Ничего себе спящий вулкан! Он, может быть, и спит, но впечатление такое, что он вот-вот проснется. Кругом пепел, застывшая лава, вулканические глыбы. Гид рассказывал нам историю гибели Помпеи и Геркуланума. Если Помпеи, находившиеся на склоне Везувия, исчезли под многометровым слоем вулканического пепла и грязи, то Геркуланум, процветавший римский город, находился на самом берегу Неаполитанского залива и был частично засыпан пеплом, частично исчез под водой во время извержения Везувия в 79 году нашей эры.
Уже вечерело. Вулкан дышал смертельной опасностью, от серных газов перехватывало дыхание. Наш неугомонный гид предлагал нам спуститься еще ниже. Мы решили, что с нас достаточно, и стали спускаться туда, где в наступающих сумерках виднелась наша машина. Внизу, в Сорренто и в Неаполе, уже зажигались первые огоньки. Распрощавшись с гидом, мы спустились в Сорренто, где поужинали пиццей и кока-колой.
Утром Майк уезжал в Ирландию. Там, в Дублине, он намеревался отправить машину морем в США, сам же вылетал чартерным рейсом в Нью-Йорк.
— Лэд, — сказал Майк на прощанье, — я рад был встретить тебя. Вот мой адрес в Калифорнии, черкни мне пару строк, когда устроишься, или, по крайней мере, на Рождество.
— Спасибо, Майк. Мне тоже приятно было с тобой познакомиться. Да и прокатились мы с тобой знатно. Слушай, Майк, а если меня занесет когда-нибудь в Штаты, я смогу там тебя навестить?
— Ну, конечно, какие проблемы? У меня ведь там масса друзей и знакомых. Даже могу помочь тебе остаться там, если захочешь. И работу подыщем, ведь я пока контрактор.
— Контрактор — это что?
— Ну, заключаю контракты на строительство, подыскиваю заказчиков, подрядчиков, связан со многими строительными фирмами.
— А почему — «пока»?
— Да, так, — сказал о уклончиво, — в жизни нет абсолютно постоянных величии.
На этом мы и расстались.
Впоследствии я на Рождество отправил ему открытку, затем — письмо, но, к сожалению, ответа так и не получил. Во время намечавшейся поездки в США в 1970 году я намеревался все же разыскать его, как, впрочем, и все остальные связи в Штатах, но арест поставил точку на моих дальнейших планах, хотя в США я все же побывал, но уже в качестве «гостя Сената США».
Что касается меня, то мне предстояло провести в Неаполе более недели в ожидании судна в Буэнос-Айрес. Это было оговорено еще в Москве.
Порт Неаполя. Борт французского теплохода «Прованс», приписанного к Марселю. Связи Италии с Южной Америкой многочисленные, как эти цветные бумажные ленточки серпантина, который перед отплытием теплохода бросают с борта судна на причал. Многоголосый говор. Суетливая посадка. Двухместная каюта второго класса. Пока я в ней один. Побродил по палубе, зашел в пункт обмена валюты, который находился в ведении «комиссарио аль бордо» (это что-то вроде нашего помощника капитана по пассажирским перевозкам). Вышел молодой человек лет тридцати, в очках, по имени Мишель. Прекрасно говорит по-английски с ярко выраженным французским прононсом. Он рассказал мне, где и как лучше провести время на судне, поскольку рейс длится около двух недель, с заходами в Геную, Марсель, Лиссабон, Санта-Крус-де-Тенерифе на Канарских островах, затем шесть дней в океане, после чего бразильские порты Ресифи, Рио-де-Жанейро, Сантус, Монтевидео (Уругвай) и конечный пункт— Буэнос-Айрес. Обменял доллары на франки.
Самолетом весь этот путь можно было бы, конечно, проделать за 7 часов, но, во-первых, это дорого, что не соответствует моему нынешнему статусу; во-вторых, самолетом много ли увидишь; в-третьих, в пути можно обзавестись полезными связями, и в довершение всего стоит ли спешить туда, где тебя ждет неминуемая служба в армии, которую в этой стране вряд ли кому удается избежать. Стоянки парохода многочасовые, позволяющие более или менее ознакомиться с городами, съездить на экскурсию или просто побродить по улицам, посидеть в баре, посмотреть, как люди живут, сделать кое-какие покупки.
Приближаемся к экватору. Чайки уже давно вернулись домой, к европейским берегам. Теперь судно сопровождают только стайки летающих рыбок. Ночью некоторые из них шлепаются на палубу и лежат там. распластав крылья, пока кто-нибудь их не спугнет. Дни проходят в бассейне, за теннисным столом и за барной стойкой. Познакомился со многими пассажирами, хотя мой статус пассажира второго класса и незнание испанского языка не способствуют завязыванию связей. Англоязычных пассажиров было не так уж много. Все же удалось познакомиться с аргентинскими бизнесменами из Буэнос-Айреса и Кордобы, которые путешествовали вместе с женами, а также с секретаршей португальского посольства в Рио-де-Жанейро. Секретарша была незамужняя девушка тридцати лет, недурна собой. Она возвращалась из Португалии, где в деревушке недалеко от Лиссабона жила ее бабушка. Бабушка подыскала было для нее жениха — местного фермера-вдовца тридцати восьми лет, с двумя детьми, и настояла, чтобы Патрисия (так звали девушку) приехала к ней на смотрины. Смотрины состоялись. Фермер, в общем, был мужик ничего, но двое мальчуганов 15 и 17 лет… К тому же поменять великолепие Рио-де-Жанейро на какое-то захолустье…
Мишель, с которым я продолжал поддерживать добрые отношения, пригласил меня на вечер отдыха I-го класса. Мы сидели с ним за столиком, потягивая виски и глядя на танцующую публику, когда я увидел стройную, загорелую брюнетку в зеленом открытом платье, решительно направлявшуюся в нашу сторону (был объявлен белый танец).
— Вот эта девушка наверняка сейчас тебя пригласит, — сказал Мишель. — Она работает в португальском посольстве в Рио и превосходно говорит на английском и французском. И вообще, весьма приятная особа. Я уже с ней познакомился.
— А может, она тебя собирается пригласить, — предположил я.
Но Мишель все-таки оказался прав. Девушка пришла с намерением пригласить на танец меня.
— Привет, Мишель! — сказала она по-французски. — Я собираюсь похитить вашего приятеля.
— Привет, Патрисия! Это — Лэд, — представил он меня. — Говори с ним по-английски. Можешь его похитить, но только с возвратом, — сказал он шутливым тоном. — Ты мне его вернешь, прежде чем растает лед в наших бокалах.
— Пойдемте, Лэд, а то танец скоро кончится и я уже не смогу вас пригласить.
— Тогда я вас приглашу. Вы согласны?
— Согласна. Так пойдемте?
После танца я проводил ее к столику, где она сидела в обществе одной бразильской супружеской пары.
— Вы не составите нам с Мишелем компанию? — спросил я Патрисию.
— Нет, извините, у меня здесь друзья, и я не могу их оставить.
