Затих Петр Петрович, успокоился. Переживал человек не за себя, за этого черта, Жихарева, кому же не понятно.
После ужина сидели, курили. Те дела, райкомовские, Сергей Васильевич почувствовал, сразу отпали, отвалились, а новые, хотя он охватывал их мыслью, еще как-то не овладели им, не заполнили его до конца. Образовалась как бы некая пустота, временная. И разговоры были сейчас не главные, вроде бы праздные, не деловые.
- А я-то ехал, думал, холодина у тебя, сырость земляная, а тут на тебе - баня. - Это Сергей Васильевич.
- Баня, - отозвался Петр Петрович.
- Устроился, - опять Сергей Васильевич.
- Устроился.
- Ты-то привык, всю жизнь в лесу прожил.
- Прожил.
- Да, Денисы Давыдовы... Надолго ли?..
- Надолго.
Опять курили, молчали.
- Как народ? - снова Сергей Васильевич.
- Скучают.
- Завтра присягу будем принимать.
- Присягу.
- Как думаешь, "Смерть фашизму" - подойдет название?
- "Смерть"? Подойдет.
Утром Сергей Васильевич взял высохшие шевровые сапоги с белыми следами проступившей соли, начистил их до блеска и спрятал, надел же запасные, яловые. Тут, в землянке, была его старая кавалерийская шинель, длинная, до пят. В этой шинели, в фуражке со звездочкой, туго стянутый ремнем, и появился Жихарев перед партизанами, выстроенными Петром Петровичем поблизости от длинного лесного стола.
Сергей Васильевич был похож на военачальника давних лет, на командарма гражданской войны. Партизаны - а это были работники районных организаций, райфо, райзо, милиции, прокуратуры, колхозники, председатели колхозов, сельсоветов, председатели сельпо, народ сплошь свой, - эти партизаны как-то не сразу узнали своего секретаря, Сергея Васильевича Жихарева. На что уж высокий, теперь он казался еще выше в своей кавалерийской шинели. Как из кинофильма о гражданской войне.
- Вот выстроил для присяги, товарищ комиссар, - глядя себе под ноги, сказал Петр Петрович, когда Жихарев подошел к строю.
- Здравствуйте, товарищи, - вполголоса, солидно поздоровался Сергей Васильевич.
Партизаны ответили, кто как мог и как привык.
- Здравствуйте, Сергей Васильевич.
- Доброе утро, товарищ секретарь.
- Здравствуйте, товарищ Жихарев.
- Сейчас, товарищи, - сказал Сергей Васильевич, - мы примем партизанскую присягу. Нам с вами не зябь поднимать, а, как вы хорошо знаете, - сражаться с врагом. Нынче мы - бойцы, воины, народные мстители. Нужны железная дисциплина и боевой порядок. Начнем свою боевую жизнь с принятия присяги. Я буду читать по частям, - Сергей Васильевич достал из кармана шинели бумагу с текстом, - вы будете повторять вслед за мной. Командир вместе со всеми.
Сергей Васильевич оглядел строй, прошелся глазами по всем лицам, по давно знакомым ему лицам.
- Где прокурор? - спросил он Петра Петровича.
- Да он поваром у нас, - ответил Потапов.
"Куда же ему, старому человеку", - подумал Жихарев, но от неожиданности - прокурор стал поваром - все же не удержался от улыбки.
- Пригласите товарища Букатуру в строй, - попросил Сергей Васильевич.
- Букатура! - крикнуло несколько голосов.
Старый, но крепкий еще, крупноголовый Букатура незамедлительно явился.
- После войны, - сказал Сергей Васильевич, - решением бюро оформим в ресторан, главным поваром.
- Благодарю за доверие.
- Смирно! - скомандовал Сергей Васильевич, и все, кто знал и кто не знал военное дело, подтянулись, подобрались. Секретарь райкома начал читать:
- Я, гражданин Великого Советского Союза...
- ...Великого Советского Союза, - отзывалось эхо разными голосами, низкими и высокими, чистыми и охрипшими, прокуренными, простуженными, но одинаково торжественными и немного тревожными.
- Верный сын героического русского народа...
- ...русского народа...
- Клянусь...
- ...клянусь...
- Что не выпущу из рук оружия...
- ...оружия...
- Пока последний фашистский гад...
- ...гад...
- Не будет уничтожен на нашей земле.
- ...нашей земле.
- За сожженные города и села... за смерть женщин и детей наших... за пытки, насилия и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно... Кровь за кровь, смерть за смерть!
- ...Кровь за кровь, смерть за смерть!
- Если же по своей слабости, трусости или по злой воле я нарушу эту свою клятву и предам интересы своего народа, пусть умру я позорной смертью от руки своих товарищей.
- ...своих товарищей.
Сергей Васильевич свернул бумагу, спрятал ее в карман шинели, потом обычным своим райкомовским голосом сказал:
- Поздравляю, товарищи. Теперь вы законные бойцы - партизаны, я законный ваш комиссар, и вот Петр Петрович Потапов законный ваш командир. Называться отряд будет так: "Смерть фашизму".
В строю глухо, на разные голоса, повторили это название.
- Товарищ командир, - обратился комиссар к Петру Петровичу, - какая будет команда?
- Пошли на завтрак, - пробубнил Потапов.
- Не забудь, - сказал Сергей Васильевич, - что принятие присяги - это праздник для отряда, его рождение.
- Будет исполнено, товарищ комиссар.
3
В отряде "Смерть фашизму" насчитывалось пока шестьдесят штыков, включая комиссара, командира и повара Букатуру. Штыков, как таковых, вообще-то было совсем немного. Кое-кто имел только ружье, дробовик, были и совсем без оружия. На весь отряд один ручной пулемет.
С чего начинать боевую жизнь? Сергей Васильевич решил начинать ее с разведки. Надо было выяснить обстановку и наладить связи в Скрыже, в Дебринке, Голопятовке, Крестах, Ямуге, Жаворонках, Скоче, Урочище и в других лесных и прилегавших к лесу населенных пунктах. Вторую неделю пропадала где-то в районе Настя Бородина, секретарь райкома комсомола. Настя знала расположение лагеря, но у нее было много дел, и она не спешила в отряд. Ей хотелось обойти весь район, связаться со своими сельскими комсомольцами там, где они остались. Что делать этим комсомольцам? Быть на месте и ждать. Работа будет. Подпольная жизнь только начинается.
Те, кто оставался в лагере, чистили уже без того чистое оружие, по очереди терзали единственный ручной пулемет системы Дегтярева, разбирали его по суставам, вытирали досуха, а потом снова смазывали и снова собирали. Грешный этот пулемет изучен был всеми досконально, изучен был даже поваром Букатурой.
Петр Петрович, хотя и считался командиром отряда, больше похож был на завхоза, дни проводил на складе, вымеряя и проверяя запасы продовольствия, надежность его хранения, не отмокло бы что, не взялось бы плесенью, правильно ли продовольствие расходуется. А то еще с конюхом возился над сбруей, заглядывал к лошадкам, к Букатуре на кухню. Чем командовать? Пока командовать было нечем. Когда Жихарев остановил свой выбор на Потапове, он прежде всего имел в виду его деловую, хозяйственную хватку ну и, разумеется, преданность делу. Сергей Васильевич знал его не только как секретарь, но и просто как человек, не один раз приезжавший к Потапову поохотиться на лесную дичь, не раз сидевший с ним за рюмкой, когда дичь эта подавалась к столу в теплом доме директора лесхоза. Чего тут скрывать? И Сергей Васильевич, и Петр Петрович - оба истинно русские люди, один побольше ученый и занимавший побольше должность, другой, поменьше ученый, занимал должность поменьше; оба они, как истинно русские люди, любили в неурочный час посидеть вдвоем за дружеской рюмкой водки. А как бы еще узнали они друг друга, поверили бы друг другу на всю жизнь? Не на районной же конференции люди сближаются на всю жизнь. Хотя и это тоже бывает.
