В 211 году до н. э. Ганнибал предпринял, пожалуй, последнюю серьезную попытку решительными действиями переломить ход войны в свою пользу. Он снова подошел к Капуе и снова не смог добиться каких-либо положительных результатов. Тогда полководец пришел к мысли убить двух зайцев одновременно. В одну ночь карфагеняне переправились через реку Вольтурн и со всей возможной скоростью направились к стенам Рима. Так Ганнибал собирался заставить римлян снять осаду с кампанского города, да и мысль о взятии самой столицы не выходила у него из головы. Вот тут-то и началась в Риме настоящая паника, по сравнению с которой все предыдущие страхи и волнения жителей столицы выглядели довольно бледно. «Ганнибал у ворот!» – эта знаменитая фраза казалась римлянам еще пару веков не менее зловещей, чем современникам описываемых событий. «Из всех домов доносился женский плач, отовсюду почтенные матери семейств стекались к храмам, падали на колени… и молили богов вырвать Рим из пасти врага. Сенат заседал прямо на Форуме, чтобы в любой миг подать нужный совет консулам, преторам или иным властям». Положение в городе усугублялось присутствием на улицах крестьян из окрестностей, которые вместе со скотом спасались от грабежа, устроенного по пути Ганнибалом.
Тем не менее к Капуе сенаторы отправили достаточно спокойное письмо, в котором предлагали военачальникам направить какие-нибудь войска к Риму, если они сочтут это возможным. Свои войска привел к столице консул минувшего года Квинт Фульвий Флакк. Они организованно перед приветствующими их горожанами прошли через город и стали за стеной на Эсквилинском поле. Там же расположились со своими легионами оба действующих консула. Карфагеняне разбили свой лагерь у реки Аниена, в четырех километрах от Рима. Сам Ганнибал с небольшим отрядом проехался вдоль городских стен. Римская конница отогнала пунийцев, но вся ночь ушла на то, чтобы успокоить растревоженную улицу. Дошло до того, что жители баррикадировали свои дома и бросали из окон в своих же земляков дротики и камни, приняв римских солдат за врагов.
На следующий день оба войска были готовы к битве. Но сражение так и не состоялось. Помешал сильный дождь, который усиливался, как только противники сходились. Ганнибал по этому поводу произнес: «В первый раз взять Рим мне помешало собственное неразумие, второй раз – сама судьба против этого». Он отвел свою армию. Вскоре под ударами римских легионов пала Капуя, и римляне жестоко расправились со всеми мятежниками. Ганнибал не откликнулся на мольбы капуанцев, чем оттолкнул от себя многих других союзников, увидевших, что пунийский полководец далеко не всегда может помочь своим италийским друзьям.
В том же году римляне опять добились больших успехов на испанском фронте. Сюда был назначен сын погибшего Публия Сципиона – тоже Публий Сципион. Это был человек незаурядного дарования, настоящий харизматический лидер, порой до безрассудства смелый, но исключительно удачливый. Сципион-младший быстро восстановил положение римлян в Иберии, а в 210 году до н. э. предпринял рискованную, но результативную операцию по взятию Нового Карфагена. Еще более удачной была для него кампания 209 года до н. э. После очередного крупного поражения карфагенские командиры – Гасдрубал Барка, Магон Барка и Гасдрубал, сын Гисгона, – решили разделиться. Первый должен был попытаться пробиться в Италию, выполняя требование карфагенского совета, для оказания помощи Ганнибалу и для поднятия морального духа своих солдат. Магону поручили набрать новых наемников на Балеарских островах. Гасдрубал, сын Гисгона, должен был со своей армией и армией Магона отступать в Лузитанию (Португалия).
Рим изыскивал все новые и новые способы пополнения казны и, соответственно, армии. На недовольство народа сенаторы ответили собственным примером, выложив значительные средства из своего кармана. Бунт некоторых латинских колоний, не желавших более выносить тяготы войны, римские власти вообще демонстративно оставили без внимания – хватало и городов, сохранявших верность Риму во всем. Для Ганнибала кампания 209 года началась унизительным для него отступлением в Апулии. Римляне чувствовали, что стали сильнее пунийцев. В решающей битве легионеры преследовавшего карфагенян Марцелла сумели обратить вражеских слонов (из пополнения, присланного Карфагеном) против вражеского же лагеря. Ганнибал в отчаянии сказал о противостоящем ему римском полководце, которому сенат уже не первый год продлевал полномочия и который добился, возможно, наибольших успехов в борьбе против пунийцев: «Этот человек не способен мириться с судьбой, какая бы она ни была – счастливая или несчастная! Если он в выигрыше, то бешено наседает побежденному на плечи, если в проигрыше – старается схватить победителя за горло!»[11] В общем, Ганнибалу пришлось продолжить отступление, уже граничащее с бегством, на юг Италии. Вскоре римляне вернули себе Тарент.
Весной 207 года до н. э. Рим опять почувствовал реальную угрозу. На сей раз она исходила с двух сторон. Конечно, борьба с Ганнибалом на юге велась довольно успешно, но Гасдрубалу все же удалось перевалить с довольно большой армией через Пиренеи, а затем и через Альпы. Причем сделал он это неожиданно быстро даже для брата. Галлы на сей раз встретили пунийцев вполне дружелюбно, вероятно убедившись в том, что целью их является Италия, а не Галлия. К тому же воины Гасдрубала шли уже проторенной их предшественниками дорогой. В северной Италии пунийцы, как и раньше, осадили Плацентию; против них сюда выступили легионы консула Марка Ливия.
На юге против Ганнибала действовал другой консул – Гай Клавдий Нерон. Карфагенский вождь отчаянно пытался прорваться на север, на соединение с братом. В Лукании у Грумента произошла битва, в которой римский командующий, устроив засаду и вовремя построив войска, разбил пунийцев, несколько беспорядочно вступивших в сражение. Ганнибал отошел к городу Венусия, но и тут потерпел поражение.
Гасдрубал тем временем, оставив Плацентию, двигался вдоль Апеннин к юго-востоку. Брату он отправил письмо, в котором предлагал встретиться с войсками в Умбрии. К несчастью для пунийцев, гонцы Гасдрубала попали в плен и были допрошены претором Квинтом Клавдием, командовавшим римскими легионами в Калабрии. Полученную информацию он передал консулу Гаю Клавдию Нерону. Таким образом, римский командующий знал то, чего пока не знал сам Ганнибал. И в этой ситуации Нерон отважился на шаг, достойный как раз хитроумного пунийца: оставил против него небольшой отряд, а сам тайно снялся с семью тысячами человек и совершил «прыжок» на перехват Гасдрубала. В ожесточенной битве на реке Метавр войско последнего потерпело поражение, сам карфагенский полководец был убит. Вскоре сторожевым отрядам Ганнибала враги подбросили голову Гасдрубала. Для Ганнибала это фактически означало конец надежд на перелом в ходе войны, он отступил в Бруттиум, на самый юг полуострова.
