Квартировал комиссар дивизии в бедной крестьянской хате. Мы с удовольствием растянулись на охапке душистого сена, брошенного ординарцем прямо на пол. Усталость после трудного пути давала себя знать, слипались веки, но мне хотелось поближе познакомиться с Озолиным, поговорить с ним, поподробнее расспросить о боевом и политическом состоянии дивизии.
Как будто отвечая на мой вопрос, Константин Иванович сказал:
- Дивизия крепкая!.. Много бойцов служили в царской коннице. Кавалерийское дело знают и любят. Коммунисты и комсомольцы есть в каждом полку, они задают тон. Немало добровольцев из рабочих, откликнувшихся на призыв партии: "Пролетарий - на коня!" Многие командиры воевали еще в красногвардейских отрядах. Так что сила вполне надежная! Да что я расхваливаю? Завтра сами увидите дивизию в бою. - Озолин помолчал, заложил руки под голову и, вспоминая недавнее, продолжал: - Перед выступлением на фронт мы во всех полках провели митинги. Вы не представляете себе, как ликовали бойцы, когда мы сообщили им, что наша дивизия вливается в состав конного корпуса Буденного. Земля дрожала от восторженного "ура". По одному этому можно судить о настроении наших бойцов. Я уверен, что одиннадцатая дивизия не посрамит боевой славы буденновцев!
- А скажите, Константин Иванович, - спросил я, - мороз не устрашит ваших бойцов?
- Нет, мороз для нас не помеха. Бойцы хорошо обмундированы, - ответил он и как бы в доказательство протянул мне свой суконный шлем: - Настоящий буденновский...
Постепенно наш разговор перешел на личные темы. Далеко за полночь Константин Иванович задремал, а я еще долго лежал и думал об этом человеке, испытавшем столько невзгод за свои 26 лет, но сохранившем крепость духа.
Родился Озолин в семье рабочего Либавского порта. Жила семья бедно. В шесть лет Костю отправили в деревню к дяде, который сам батрачил на барона. Через два года мальчик вернулся и стал обучаться переплетному ремеслу, а по вечерам учился грамоте. В революцию 1905 года, когда отец и его товарищи рабочие сражались на баррикадах, 12-летний Костя по их заданию расклеивал и разбрасывал прокламации.
Много переживаний и потрясений принес Константину 1914 год. В то время он работал подмастерьем-мукомолом в имении Грендсгоф Добенского уезда. Здесь он полюбил дочь арендатора мельницы Ирину. Девушка отвечала взаимностью, но ее отец и мачеха и слышать не хотели о браке. Тогда молодые люди убежали без родительского благословения. Поселились они в Тукумском уезде, где Озолин, считавшийся уже квалифицированным мукомолом, получил место мастера на мельнице акционерного общества.
Недолгим, однако, было счастье молодоженов. Разразилась мировая война, немецкие войска оккупировали Курляндскую губернию. Захватчики грабили население. Не обошли они, конечно, и мельницу, на которой работал Озолин. Молодому мастеру иногда приходилось вести переговоры с немецкими солдатами. Когда в губернию вступили русские войска, по чьему-то доносу власти арестовали Озолина "за общение с неприятелем".
Озолин сидел в камере вместе с группой латышских и польских социал-демократов. Некоторые из них провели в тюрьмах по пятнадцать лет. В камере часто велись беседы на политические темы, порой разгорались жаркие споры. Здесь-то Константин узнал, что у рабочих есть своя партия, цель которой - свергнуть царское самодержавие, установить в стране власть пролетариата.
Несколько месяцев Озолин находился под следствием. Ему угрожал военный суд. Но вдруг тюремные ворота распахнулись. По настойчивому требованию латышских патриотических батальонов, действовавших на фронте, власти вынуждены были освободить несправедливо арестованных латышей.
Выйдя из тюрьмы, Константин поехал в Нижний Новгород, намереваясь поступить на завод, где работал его дядя. Но едва он явился на регистрацию к воинскому начальнику, его мобилизовали в армию и зачислили в 62-й запасный полк. Предстояла отправка на фронт. Воевать за чуждые народу интересы он не хотел и добился назначения в команду специалистов. Несколько месяцев работал на военных предприятиях. Потом его все-таки послали на Юго-Западный фронт, во 2-й отдельный тяжелый артиллерийский дивизион.
В марте 1917 года на многолюдном собрании солдат и унтер-офицеров рядового Озолина избрали председателем комитета, возглавившего воинскую часть.
В августе "ненадежный" артдивизион сняли с передовой и отправили в Смоленск. Константин Озолин установил там связь с местной большевистской организацией и был принят в ряды партии.
В дни Октябрьского вооруженного восстания дивизион становится опорой большевиков. Он принимает активное участие в разоружении войск, верных Временному правительству. В октябре 1917 года личный состав дивизиона избирает К. И. Озолина своим командиром.
Из Смоленска артдивизион отправили в Тамбов на расформирование. Здесь К. И. Озолин создает из остатков бывших латышских батальонов так называемую колонну латышских стрелков. К латышам присоединились передовые, революционно настроенные солдаты из числа военнопленных. Так родился Коммунистический отряд особого назначения под командованием Константина Озолина.
Отряду Озолина сразу же пришлось выступить против врагов рабоче-крестьянской власти, участвовать в подавлении контрреволюционного мятежа в Тамбовской губернии.
Летом 1918 года по приказу Реввоенсовета Республики отряд Озолина прибыл на Южный фронт, в 9-ю армию. Здесь он влился в Латышскую ударную группу. Спустя два месяца по приказу Реввоенсовета армии Озолин формирует особую кавалерийскую бригаду и назначается ее комиссаром.
Целый год он был комиссаром этой бригады. А тогдашний год по стремительности событий, по напряженности стоил иного десятилетия. Затем Константина Ивановича назначили комиссаром 11-й кавалерийской дивизии.
...И вот наступило утро.
Начинать операцию должны были два полка из бригады Маркозашвили. Спешившись, они шли к пере нраве через реку Олым. Справа от них находилась бригада Подмозко, слева - бригада Колесова. Бригада Патоличева располагалась в центре.
Комиссар находился в первом спешенном эшелоне, действия которого решали успех боя.
Спешенные кавалеристы, пройдя лощину, приближались к реке. Противник огня не открывал. Как только наши вышли на берег Олыма, начали бить вражеские пушки. Однако нашим батареям удалось быстро нейтрализовать огневой удар.
Олым был затянут тонким слоем льда. Первый же вступивший на него боец провалился по пояс в воду и выскочил обратно на берег.
- Что же, придется искупаться, - весело, как будто ничего особенного в этом не было, сказал Озолин.
