Павел Попович (трогает корешки книг). Для твердости духа взял бы Джека Лондона и Маяковского. Потом взял бы… «Золотого теленка» взял бы и эту – Остап Вишня, – грешник, люблю посмеяться. И стихи люблю. Взял бы Тарасов «Кобзарь» и томик Есенина…
Журналист…Каковы идеалы, за которые как Человек ты мог бы пойти на смерть?..
Павел Попович. Любовь к Родине… Верность партии коммунистов, в дело которой я свято верю… Мужская дружба…
Журналист… Будет, наверное, такой полет, когда на корабль зайдет уже не один космонавт, а два, три… Если б пришлось выбирать, кого бы ты выбрал в товарищи?
Павел Попович. В нашей группе космонавтов на каждого можно положиться. Что же касается сугубо личных симпатий и дружбы – выбрал бы Андрияна, ты его знаешь…
Журналист. Этот разговор, с твоего разрешения, возможно, будет опубликован. Скажи два слова читателям «Комсомолки».
Павел Попович (берет блокнот, пишет). «Ребята! Ничто в жизни само не дается. И пашня, и космос требуют усилий, большой работы. Труд, труд и труд. Только он приносит победу. Попович».
13 августа 1962 г.Специальный корреспондент «Комсомольской правды» сообщает из пункта отдыха космонавтов
Сегодня утром космонавты Андриян Николаев и Павел Попович самолетом Ил-18 прибыли на приволжский аэродром. На этом аэродроме после дальних дорог вручали цветы Гагарину и Титову. Огромные букеты летчики и рабочие на этот раз приготовили новым героям. Радостный гул голосов. Среди встречающих – Юрий Гагарин. Он первый бежит по трапу. Объятия, поцелуи, дружеские хлопки по плечу. Герои выходят из самолета. Крики «ура». Улыбки, слезы радости и цветы.
Не хочется расставаться, хочется продлить радость. К космонавтам тянутся руки с букетами, с открытками, с блокнотами. Но неумолимые стражи-врачи торопят. Все понимают: людям нужен отдых, хотя на лицах космонавтов ни тени усталости. Вереница машин везет космонавтов, их друзей и врачей по дороге к домику за городом.
Потонувший в зелени дом с видом на реку хорошо знаком и космонавтам, и журналистам. В апреле прошлого года этот домик кто-то назвал «домом Гагарина». Этот дом – спокойная пристань с коврами цветов, с пением птиц, с песчаными дорожками. Тут впервые после звездного путешествия бросил якорь Гагарин, тут отдыхал после суточной вахты Титов. Сегодня по деревянной лестнице на балкон поднялись еще два космонавта…
Всем понятно, как хочется журналистам следить за каждым шагом, за каждым словом двух человек, за четверо суток удлинивших дороги на семь миллионов верст. Но врачи говорят твердое «нет», напоминают слова Никиты Сергеевича, который лично распорядился: ребятам надо отдохнуть.
Мы повинуемся врачам. Наши машины уходят по узкой, обсаженной тополями дороге. Собравшись в шумной гостинице, жадно ловим новости, подсчитываем часы, минуты, звездные километры и безбожно завидуем тем, кто сейчас там, в «космическом домике».
К сожалению, не многие из газетчиков смогли увидеть космонавтов в первые часы на Земле. Только что я встретил своих старых друзей-кинооператоров.
Операторам повезло. Они сняли и финиш звездного путешествия. Сейчас они сидят усталые и счастливые. Они рассказывают, что видели за минувшие сутки.
Первый оператор. Одним из первых космонавта Николаева увидел доктор Виталий Георгиевич. Этот смелый человек в свое время с медицинской сумкой прыгнул с парашютом на льдину Северного полюса. Теперь он первый спешит к космонавтам. Все журналисты помнят его на пункте приземления. Веселые глаза, усы, значки парашютиста на кителе. Помощь врача не понадобилась. Двое здоровых людей от радости тискали друг друга…
Второй оператор. Но больше всего пленки мы израсходовали в Караганде, когда встретились космонавты. Что было! Они, как борцы, вскидывали друг друга, как расшалившиеся дети, тискали друг друга, улыбались, смеялись. У всех, кто видел эту сцену, захватывало дыхание от счастья, от радости за этих людей. Не знаю, получились ли эти кадры, – я тоже так волновался…
Первый оператор. Андриян был в синем спортивном костюме, Павел – в трикотажной рубашке. У Андрияна в космосе отросла борода. С такой же бородой все космонавты во время тренировок вылезали из сурдокамеры.
Это было вчера.
– В космосе быстрее растет, – пошутил Андриян.
Появился парикмахер. Надо было видеть растерянность человека, когда он увидел бородача.
– Николаев! – от волнения парикмахер Ф. А. Димитриади вдруг заговорил по-гречески, принялся править бритву о бумагу, но потом мастерски справился с миссией брадобрея…
Второй оператор. Был медицинский осмотр. Потом обед. Попович, как это бывает после дороги, попросил чего-нибудь горячего. Были щи, виноградный сок, арбузы…
Первый оператор. А маленький домишко в это время сотрясался от радостных криков. Чуть ли не половина Караганды хотела увидеть героев. Их ждали у выхода. Знали, что они обязательно выйдут. Они вышли. Откуда-то появился стол. Героев подняли. Они стояли рядом, радостные и счастливые. Они махали руками и улыбались. Они говорили: «Спасибо! Спасибо!». И люди тоже кричали: «Спасибо! Молодцы! Ура Николаеву! Ура Поповичу!». Какая-то девушка кричала по-чувашски, как мы потом узнали: «Андриян, здравствуй!» Ну, конечно, мы не терялись в такие минуты. Хотя уже вечерело, свету было еще достаточно. Мы снимали, снимали… Я в который раз сказал спасибо судьбе за профессию.
Второй оператор. Потом состоялся телефонный разговор с Ялтой. Разговор транслировался по радио. Все слышали, сколько теплых, хороших слов сказали Никита Сергеевич и Леонид Ильич Брежнев и как взволнованны и благодарны были ребята. Телефоны стояли на круглом столе. Майор и подполковник в своих синих костюмах в эти минуты были похожи на спортсменов после победного финиша. Доведись мне говорить, от волнения слова не вымолвил бы, а они – да вы читали уже в газетах – молодцы!
Первый оператор. Потом распрощались. Космонавты отправились спать. Мы же не могли уснуть. От возбуждения и радости. Думаю, вся Караганда в эту ночь долго не засыпала… Утром были проводы. Были цветы, море рук и человеческих лиц.
Второй оператор. Конечно, мы понимали: безбожно донимать вопросами. Но вопросов за четверо суток накопилось много. К тому же ребята выглядят так, будто едут с прогулки. Они и не уклонялись от разговоров. Только врачи и нам, и им время от времени грозили пальцем. Разговор о невесомости, о том, как работалось, как видели Землю, как слышали и видели друг друга. Андриян Николаев показал, как плавает карандаш в невесомости: «Разожмешь пальцы – остается висеть. Плавает прямо перед глазами». Павел рассказал, как говорили и даже пели друг другу песни. В салон пришел Герман Титов. Вместе стали листать газеты. Переговаривались, вспоминали подробности приземления…
