Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если принять все меры, так как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить нашу Родину, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется — в течение многих лет, и если потребуется — одни. В любом случае, это то, что мы собираемся сделать. Таково решение правительства Его Величества — каждого его члена. Такова воля парламента и нации. Британская империя и Французская республика, соединенные вместе общим делом и задачей, будут защищать до смерти свою Родину, помогая друг другу как хорошие товарищи на пределе своих сил. Даже если многие древние и прославленные государства пали или могут попасть под пяту Гестапо и других гнусных машин нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать нашу Родину, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах и на суше, мы будем драться в полях и на холмах, мы никогда не сдадимся. Даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда Британская Империя за морем, вооруженная и под охраной Британского флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, новый мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого.»
Радиообращение премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля 14 июля 1940
В течение июня и первых дней июля немецкие ВВС были перегруппированы для того, чтобы начать первую активную стадию операции «Морской лев» (вторжение на британские острова) 10 июля началась Битва за Англию.
«В течении последних двух недель перед Британским флотом, кроме блокирования оставшихся немецких военно-морских сил и преследования Итальянского флота, была поставлена задача обезвредить на время войны главные корабли Французского флота. Эти корабли, согласно условиям, подписанного в Компьене перемирия, должны были усилить мощь нацистской Германии. Переход этих кораблей к Гитлеру увеличивал бы угрозу Великобритании и Соединенным Штатам Америки. Таким образом, у нас не было иного выхода, кроме как действовать, и действовать немедленно. Наша горькая задача теперь завершена. Хотя недостроенный линкор, „Жан Барт“, все еще стоит в марокканской гавани; в Тулоне и в различных французских портах по всему миру — стоят несколько французских военных кораблей, но они, находясь в плохом состоянии или будучи устаревшими, не смогут угрожать нашему военно-морскому превосходству. До тех пор пока они не делают никаких попыток вернуться в порты, контролируемые Германией и Италией, мы не будем им досаждать. Эта мрачная фаза в наших отношениях с Францией подошла к концу, Давайте немного поразмыслим о будущем. Сегодня 14 июля, национальный праздник Франции. Год назад в Париже я наблюдал на Елисейских Полях величественный парад французской армии и французской империи. Кто может сказать, что произойдет за последующие несколько лет? Вера нам дана для того, чтобы помочь и утешить нас, когда мы в страхе предстаем перед раскрытой книгой человеческих судеб. И я заявляю о своей вере в то, что некоторые из нас доживут до 14 июля, когда освобожденная Франция будет снова радоваться величию и славе, и снова выйдет вперед как борец за свободу и права человека. Когда этот день придет, а он придет, Франция с пониманием и добротой повернется к тем французам, мужчинам и женщинам, где бы они ни были, которые в самый тяжелый час не оставили Республику.
Тем временем, мы не должны ни попусту сотрясать воздух ни винить себя понапрасну. Когда у вас есть друг, вместе с которым вы ведете страшную борьбу, и оказалось так, что ваш друг сражен ошеломляющим ударом, надо быть уверенным в том, что оружие, выпавшее из его рук, не достанется вашему общему врагу. Вы не должны злиться из-за исступленных криков вашего друга. Не добавляйте ему боли, а старайтесь ему помочь. Связь интересов Британии и Франции остается. Остается цель. И неизбежно остается долг. До тех пор пока наш путь к победе не закрыт, мы готовы оказать Французскому правительству всю помощь, которая будет в наших силах, содействовать торговле и помогать администрации тех частей Французской империи, которые сейчас оказались отрезанными от оккупированной Франции, но которые сохраняют свою свободу. И, подчиняясь железным требованиям войны, которую мы ведем против Гитлера и всех его деяний, мы уверены: каждое истинное французское сердце будет биться и радоваться каждому нашему новому сражению; и не только Франция, но и все угнетенные страны в Европе должны считать, что каждая победа Британии — это шаг к освобождению Европы от страшнейшего рабства, в котором она когда-либо находилась. (…)
Могу себе представить, что сочувствующие нам народы за Атлантическим океаном, или обеспокоенные друзья в еще не захваченных странах Европы, которые не могут оценить наши возможности и нашу решимость, ощущают страх, не зная, выживем ли мы, увидев столько государств и королевств, разорванных на куски за несколько недель или даже дней чудовищной силой нацистской военной машины. Но Гитлер еще не сталкивался с великой нацией, у которой сила воли была бы равна его. Многие страны были отравлены интригами до того, как они были сражены насильственным ударом. Они сгнили изнутри до того, как были разбиты извне. Как иначе можно объяснить то, что произошло с Францией? — с французской армией, с французским народом, с руководителями французского народа.
Мы видели, как Гитлер готовил с научной точностью свои планы для уничтожения соседних с Германией стран. У него были планы нападения на Польшу и на Норвегию. У него были планы на Данию. У него были планы, полностью осуществленные, захвата Бельгии. Мы видели как французы были разбиты и побеждены. Поэтому, мы можем быть уверенными в том, что существует план — возможно, созревавший годами — план уничтожения Великобритании, которой дана своего рода честь, быть его главным и сильным врагом. (…)
Имея более тысячи военных кораблей под английским флагом, патрулирующих моря, флот способен легко переместиться на защиту любой части Британской империи, которой могут угрожать; он также может защищать нашу связь с Новым Светом, откуда, по мере усиления борьбы, идет все большая помощь. (…)
Все сейчас зависит от жизненной силы британской расы в любой части мира, от всех солидарных с нами народов и от всех благожелателей в любой стране, делающих все возможное днем и ночью; от тех, кто жертвует все, кто бесстрашен и вынослив. Это не война вождей или принцев, династий или какого-то национального честолюбия; это война народов и принципов. Это война безвестных воинов; но давайте все будем бороться, не сомневаясь в нашей вере или долге.»
