Черчилль был в черном драповом пальто. На голове – фуражка с блестящим козырьком. Он обошел строй почетного караула, очень внимательно вглядываясь в глаза советских бойцов, словно пытаясь разгадать, что это за люди, прославившиеся на весь мир своим мужеством и непобедимостью. А через несколько минут он уже сидел в палатке и с явным удовольствием угощался русской водкой и икрой.
Глав союзных делегаций встречали В. М. Молотов, А. Я. Вышинский, наши послы в США и Англии А. А. Громыко и Ф. Т. Гусев. На аэродроме, естественно, находились послы США и Англии.
Мне предстояло встретить английского адмирала флота Э. Канингхэма и взять над ним, так сказать, шефство. Мы были знакомы заочно: в Баренцевом море наши флоты взаимодействовали, обеспечивая движение союзных конвоев в Мурманск и Архангельск. Мне много говорили о его властности, решительности, и я представлял себе адмирала высоким, сильным, пышущим здоровьем. А передо мной предстал человек уже в годах, среднего роста, с воспаленными усталыми глазами. Вскоре мы убедились, что наших скромных познаний во французском языке вполне достаточно для разговора на общие темы. Мы не спеша разговаривали, укрывшись в палатке, пока не услышали оживление на летном поле. Встречать американского президента вышли все, в том числе и английский премьер. Воздушный лайнер коснулся бетонной полосы и, немного пробежав по ней, остановился. С помощью специального лифта-кабины Рузвельта спустили на землю. Два рослых солдата бережно перенесли его в «виллис». Слуга-негр заботливо укутал ему ноги. Машина медленно двинулась вдоль строя почетного караула, замершего по команде «Смирно». Запомнилось бледное лицо президента. По-видимому, длинный путь отнял у него много сил. Нам было известно, что Рузвельт очень болен. Много лет тому назад он перенес полиомиелит, с тех пор у него парализованы ноги. Несмотря на это, у него хватало воли и энергии занимать ответственные посты. Вот уже четыре раза он переизбирался президентом. Но бледно-прозрачное лицо выдавало, что Рузвельт трудится на пределе своих физических сил (менее чем через два месяца он скончался).
Вскоре главы правительств выехали на машинах в Ялту. Мы с Канингхэмом немного задержались, чтобы встретить главнокомандующего американским флотом адмирала флота Э. Кинга. Знакомство с ним имело для меня особое значение: именно с Кингом мы должны были решить вопрос о кораблях для пополнения нашего Тихоокеанского флота. Кинг с первого же взгляда произвел впечатление старого морского волка: подтянутый, высокий, с обветренным красным лицом. Беседовать с ним было труднее, чем с Канингхэмом: я тогда совсем не понимал по-английски, а он не знал никакого другого языка. Выручил начальник личного штаба Рузвельта адмирал флота Леги, взявшийся быть нашим переводчиком. Позднее Леги напишет книгу «Я присутствовал там», в которой вспомнит о наших с ним встречах. Будучи моряком, он с интересом следил за разрешением флотских вопросов и охотно помогал нам.
И. В. Сталин был в Ялте, но гостей не встретил. Говорили, что Черчилль и Рузвельт были в какой-то степени недовольны этим. Впрочем, мы могли понять этот жест И. В. Сталина. Союзники столько лет тянули с открытием второго фронта, предоставляя нам один на один сражаться с фашистской Германией в самые трудные для нас времена. К моменту Крымской конференции Советский Союз не столь уж и нуждался в помощи. Наоборот, нам пришлось оказывать помощь союзникам. Ведь незадолго до конференции застрявший в Арденнах фельдмаршал Монтгомери со своей армией попал в тяжелое положение и попросил через Черчилля помочь ему. Советское правительство, верное своему союзническому долгу, поступило, как и подобает союзнику – не считаясь с погодой, не дожидаясь, когда «у последнего солдата будет пришита последняя пуговица», отдало приказ своим войскам, и те начали наступление. Именно в дни работы Крымской конференции части Советской Армии форсировали Одер, оттягивая на себя из Арденн немецкие дивизии.
Вереница машин мчалась через Симферополь на Алушту и далее в Ялту. «Все расстояние до Ялты надежно охранялось советскими солдатами. Отмечено, что значительное число среди них – молодые девушки», – писал впоследствии президент США. Справедливости ради следует заметить, что в охране девушек не было, но зато они отлично справлялись с обязанностями регулировщиц на перекрестках дорог. Надлежащая охрана в пути и четкая организация движения лишь подчеркивали общий хороший порядок.
Американцы разместились в бывших царских апартаментах в Ливадии. Адмирал У. Леги в своей книге «Я присутствовал там» сыронизировал над Э. Кингом, которому досталась бывшая спальня императрицы. Черчилль со своими спутниками поселился в Воронцовском дворце (граф Воронцов, говорят, построил его по проекту английского архитектора, автора Букингемского дворца в Лондоне). Советская делегация остановилась в бывшем Юсуповском дворце в Кореизе.
Мы работали рука об руку с А. И. Антоновым. У нас сосредоточивались сводки с фронтов и флотов. В цокольном этаже Юсуповского дворца был развернут своего рода филиал Генерального штаба. Там готовились предложения по руководству текущими боевыми действиями на фронтах и одновременно прорабатывались вопросы, которые поднимались на конференции.
Официальное открытие конференции и первое пленарное заседание делегаций в полном составе состоялось 4 февраля. Главы делегаций, их помощники, советники и переводчики заняли свои места за большим эллипсообразным столом в Ливадийском дворце.
Советскую делегацию возглавлял И. В. Сталин, его ближайшим помощником был В. М. Молотов. Из дипломатов на конференции присутствовали А. Я. Вышинский, А. А. Громыко, Ф. Т. Гусев и И. М. Майский. Среди военных старшим считался генерал армии А. И. Антонов. Членами делегации были маршал авиации С. А. Худяков и автор этих строк.
От США, кроме президента, присутствовали государственный секретарь Стеттиниус, адмирал флота Леги, личный друг президента и начальник его штаба, генерал Маршалл и адмирал флота Кинг. Среди политических советников президента был известный Гопкинс. Из англичан, кроме У. Черчилля, были Иден, Кадоган, фельдмаршал Брук, адмирал флота Канингхэм и другие.
Началось с любезностей. И. В. Сталин предложил Ф. Рузвельту открыть заседание, и тот ответил, что «счастлив открыть такое историческое заседание в столь восхитительном месте». Затем Рузвельт добавил, что «многое требует обсуждения, фактически вся карта Европы», и выразил убеждение в скорой и окончательной победе.
Хотя победа – все это понимали – была не за горами, на повестке дня конференции первым и самым важным вопросом стоял вопрос о том, как быстрее покончить с фашистской Германией. Фашисты продолжали отчаянно сопротивляться. Больше того. Они угрожали каким-то новым страшным оружием и действительно лихорадочно работали над новыми средствами уничтожения. Поэтому затяжка войны могла обернуться для человечества жесточайшими последствиями. Следовало спешить!
