Эмигрантов насчитывалось приблизительно сто пятьдесят человек, включая всех— мужчин, женщин и детей. Цель их путешествия состояла в том, чтобы на берегах Гудзона основать свою колонию. Однако после долгого блуждания в океане они были вынуждены пристать к бесплодным берегам Новой Англии в том месте, где сегодня расположен город Плимут. До сих пор посетителям показывают ту скалу, на которой высадились странники8.
«Но прежде, чем продолжать, — говорит цитируемый историк, — попробуем на мгновение представить себе истинное положение этих несчастных людей и подивимся милости Господа, спасшего их9.
Итак, переплыв огромный океан, они достигли наконец цели своих странствий, но не было там ни друзей, которые могли бы встретить их, ни жилища, в котором они нашли
6 Мемориал Новой Англии. Бостон, 1826, с. 14. См. также; Хатчинсон. История, т. П, с. 22.
7 Мемориал Новой Англии, с. 22.
8 Эта скала сделалась предметом поклонения в Соединенных Штатах. Я видел ее обломки, бережно хранимые во многих городах страны. Не является ли это красноречивым свидетельством того, что могущество и величие человека заключены прежде всего в его душе? Камень, к которому всего лишь несколько мгновений прикасались ноги горсточки несчастных, становится знаменитым, он привлекает к себе взоры великого народа, его обломки почитаются как святыня, и даже пыль его превращается в достояние нации. А между тем что стало с порталами множества дворцов? И кто беспокоится об этом?
9 Мемориал Новой Англии, с. 35.
47
бы себе приют. Зима здесь была в самом разгаре, а тем, кому знаком наш климат известно, сколь суровы зимы в наших краях и какие ураганы свирепствуют в это время Зимой трудно добраться и до знакомых мест, но несравненно труднее устроиться в новых Их взорам представилась страшная и скорбная пустыня, полная хищных зверей и диких людей, о численности и свирепости которых они не имели тогда ни малейшего представления. Мерзлая земля была покрыта лесом и кустарником, и все вокруг было мрачно и негостеприимно. А за их спинами простирался безбрежный океан, отделявший их от цивилизованного мира. Им оставалось лишь обратить свои взоры к небу, чтобы хотя бы там найти немного успокоения и надежды».
Не следует думать, что пуритане были благочестивы лишь умозрительно или что они совершенно отстранились от мирских дел. Пуританизм, как я уже отмечал выше, являлся политическим течением в той же мере, что и религиозным. Едва успев высадиться на этом негостеприимном берегу, описанном Натаниелом Нортоном, эмигранты сразу же поспешили организоваться в общество, заключив с этой целью соглашение следующего содержания10:
«Мы, нижеподписавшиеся, предприняв во славу Божью, для распространения христианской веры и славы нашего отечества путешествие с целью основать первую колонию на этих далеких берегах, настоящим торжественно и в полном согласии между собой и перед лицом Бога заявляем, что решили объединиться в гражданский политический организм для лучшего самоуправления, а также для достижения наших целей; в силу этого соглашения мы введем законы, ордонансы и акты, а также сообразно с необходимостью создадим административные учреждения, которым мы обещаем следовать и подчиняться».
Это произошло в 1620 году. С того времени поток эмигрантов не иссякал. Религиозные и политические страсти, раздиравшие Британскую империю в течение всего царствования Карла I, гнали на берега Американского континента все новых и новых сектантов. В Англии главный очаг пуританизма по-прежнему оставался среди людей, принадлежавших к среднему сословию; большинство эмигрантов были выходцами именно из этой среды. Население Новой Англии быстро увеличивалось, и в то время, когда сословная иерархия в метрополии все еще деспотически размежевывала людей, колония все больше и больше являла собой однородное во всех отношениях общество. Демократия, о какой античный мир не осмеливался даже мечтать, вырвалась из недр старого феодального общества во всем величии и во всеоружии.
Английское правительство, довольное тем, что бациллы беспорядков и новых революций удалялись от него на значительное расстояние, хладнокровно взирало на эту многочисленную эмиграцию. Оно даже способствовало ей всеми средствами и, казалось, нимало не заботилось о судьбах тех, кто отправлялся искать на американской земле убежища от жестоких английских законов. Пожалуй, правительство воспринимало Новую Англию как страну, находящуюся во власти фантастических мечтании, которую можно отдать искателям новизны с тем, чтобы они свободно экспериментировали с ней.
Английские колонии — и это было одной из главных причин их процветания — всегда пользовались большей внутренней свободой и большей политической независимостью, нежели колонии других стран. Но ни в одной части страны принцип свободы не осуществлялся столь полно и столь широко, как в штатах Новой Англии.
В то время всеми признавалось, что земли Нового Света должны принадлежать той европейской нации, которая первая их открыла.
На этом основании к концу XVI века практически все побережье Северной Америки стало владением английской короны. Способы, использовавшиеся британским правительством для заселения этих новоприобретенных территорий, были самыми различными: в одних случаях король передавал определенную часть земель Нового Света в подчинение назначенному им губернатору, который должен был управлять ими от имени короля и в соответствии с его непосредственными распоряжениями11; аналогичная
10 Эмигранты, основавшие штат Род-Айленд в 1638 году, те, кто поселился в Нью-Хейвене в 1637-м, первые жители Коннектикута, появившиеся там в 1639-м, и те, что основали Провиденс в 1640-м, тоже начали с того, что составили общественный договор, который затем был передан на утверждение всем заинтересованным сторонам. Пшпкин. История, с. 42,47.
11Так, например, было со штатом Нью-Йорк.
48
система колониального владения была принята всеми остальными европейскими государствами. В других случаях король предоставлял часть территории страны в собственность отдельным лицам и компаниям 12. При этом вся полнота гражданской и политической власти сосредоточивалась в руках одного или нескольких лиц, которые под надзором и контролем правительства продавали земли и управляли местными жителями. И наконец, третья система заключалась в предоставлении определенному числу эмигрантов права учреждать гражданское политическое общество под покровительством метрополии, а также права самоуправления во всем, что не противоречило английским законам.
