потом и камергером, так что влиянием и возможностями располагал немалыми даже помимо амуров с императрицей.
Машина закрутилась по полной. Интересно, что Монс увлекался оккультизмом и буквально каждый свой поступок сверял с некоей «гадательной книгой», не дошедшей до нашего времени (а может, и дошедшей, только мы не знаем, что это именно она). Книга напророчила ему богатство, могущество и смерть в молодом возрасте. Что характерно, абсолютно все сбылось – тот редкий случай, когда и гадательные книги говорят чистую правду…
Какое-то время Монс благоденствовал, но потом все рухнуло по совершенно житейской причине: кто-то написал в Тайную канцелярию донос с достаточно убедительными доказательствами. Следствие вел лично Петр, взбешенный и тем, что коррупция проникла в его собственную семью, и уж безусловно тем, что внезапно обнаружил у себя на лбу то самое известное украшение, которым привык одаривать других.
Монсу отрубили голову при большом стечении народа. Его сообщники из числа мелочи были кто бит палками, кто сослан в Сибирь. Замешанных в коррупции на широкую ногу вельмож Петр трогать все же не стал, ограничились тем, что к столбам возле эшафота прибили «роспись взяткам» с именами всех замешанных. Там значились именитейшие фамилии тогдашней России: князья Долгорукие и Черкасские, Гагарин, граф Головкин, Артемий Волынский, Бестужев-Рюмин, Шувалов, Бирон, баронесса Шафирова, супруга известного петровского дипломата. Позор, конечно, но, как известно, стыд не дым, глаза не выест… Тогдашнее общественное мнение, в общем, с пониманием относилось к тем, кому «не свезло», – слишком многие понимали, что могли бы спокойно оказаться на их месте.
Сама Екатерина отделалась испугом – что, зная лютый характер Петра, где-то чуточку даже и странно. Правда, она потеряла в другом. Петр ее официальным образом короновал, но после этой истории наследницей престола так и не назначил. Он прожил еще два месяца, так и не объявив наследника. Потом Меншиков, собрав в качестве электората два гвардейских полка, заставил Правительствующий сенат демократическим голосованием (правда, на безальтернативной основе) избрать Екатерину императрицей. Но это уже другая история, к нашей главной теме отношения не имеющая.
Вероятнее всего, именно из-за этой грустной истории короновавший Екатерину Петр за два прошедших до его смерти месяца так и не назначил ее официально наследницей престола – после чего в течение сотни лет империю трясли гвардейские перевороты, удачные и неудачные…
И еще одно, довольно зловещее, как мне представляется, обстоятельство…
Петру наследовали восемь мужчин-императоров. Четверо из них были убиты: двое – гвардейской братвой, третий – террористами-народниками, четвертый – большевиками. А те четверо, что умерли своей смертью, ушли из жизни определенно безвременно – в результате тяжелых болезней (в первую очередь это касается пятнадцатилетнего Петра II). Для сравнения: французский король Людовик XIV правил 73 года, его внук Людовик XV – 57, английская королева Виктория – 64, австрийский император и венгерский король Франц Иосиф II – 68 лет. Все скончались от старости. Конечно, это можно считать исключением, своего рода нетипичным рекордом, и тем не менее факт остается фактом: ни один из потомков Петра, оказавшийся на троне, до старости не дожил. Поневоле начинаешь думать, что наложенное на Петра проклятие существовало не только в городских легендах.
И еще… В свое время было широко распространено убеждение, что Павел родился у Екатерины вовсе не от законного супруга Петра Федоровича. О чем как-то публично высказался сам Петр, а ему, надо думать, виднее. Истину так никогда и не удастся установить (а впрочем, почему бы и не провести генетические исследования, как это было сделано с останками Николая II и его близких?). Но если так и обстояло, получается, что прямая линия потомков Петра I пресеклась не в 1918-м, а уже в 1762 году…
Ну а теперь перейдем к истории петербургских привидений, которых в Северной столице насчитывается немало. Практически любая европейская столица с течением лет, кроме людей, начинала обрастать и другими обитателями, к нашему миру не имевшими отношения. Четко прослеживается несомненная национальная специфика для разных мест. Отчего-то так получилось, что именно Прага безусловно держит европейское лидерство по количеству привидений, появляющихся под открытым небом, – на улицах, площадях, мостах. Лондонские призраки, наоборот, предпочитают дома и дворцы – зато в провинции и английские, и шотландские привидения весьма обожают проселочные дороги, пустоши, словом, как сказали бы французы, «пленэр». Вообще тема интереснейшая, но никто до сих пор, насколько мне известно, так и не написал труд под названием «Призраки европейских столиц», где тщательно исследовал бы как закономерности, так и те самые национальные особенности. А жаль, интереснейшее было бы чтение…
Что до петербургских привидений, то после кропотливого изучения предмета можно говорить со всей уверенностью: они достаточно часто появлялись как на улицах, так и под крышами (конечно, не стоило доводить дело до наукообразного абсурда и вычислять процентное соотношение, хотя приблизительные подсчеты проделать было не так уж трудно).
Кому отдать первенство среди гостей из другого мира, известно совершенно точно. Та зловещая гостья, что незадолго до смерти явилась к Екатерине I, на почетное первое место, думается мне, претендовать никак не может. Если применить подобие научного метода (а почему бы и не применить, если это не запрещено ни Конституцией, ни законом?), гостья Екатерины никак не может считаться «настоящим», «классическим» призраком. Призрак – это явившаяся человеку тень кого-то другого, не его самого. А в случае с Екатериной был классический «доппельгангер», то есть предвещающий смерть двойник. А это, с точки зрения строгой классификации (кто сказал и постановил, что мы не можем ее применять и в данном случае?), совсем другое…
Первым «классическим» петербургским призраком оказался Петр I. Рассказы об этом были отнюдь не единичными и не редкими. Уже в первые годы царствования Анны Иоанновны широко распространились потаенные пересуды: говорили, что на берегу Невы частенько появляется призрачный император, причем исключительно в непогоду (летом – когда вода в Неве стоит высоко и с залива дует сильный ветер, а небо закутано тучами, зимой – в метель, в пургу). Встретить призрака можно и на невских берегах, и, если дело происходит зимой, на невском льду. Что характерно, считалось: такая встреча – исключительно к худу. Шептались, что иных невезучих прохожих призрак тут же зашибает своей знаменитой тростью, больше похожей на дубину. Если встречного император не тронул, а всего-навсего зыркнул горящими глазами и прошел мимо, это опять-таки не сулит ничего хорошего, предвещает скорую смерть либо самого человека, либо кого-то из его родных и близких. Разговоры эти упорно кружили несколько десятилетий. Есть смутные упоминания, что тень Петра являлась внуку, Петру III, –
