В дом семьи Таларико зачастили врачи. Ими была передана вскоре в полицию записка, написанная рукой Марии, однако… почерком Джузеппе. Полиция однозначно идентифицировала этот характерный почерк, сличив доставленную записку с бытовыми записями, сделанными в свое время рукой Джузеппе и сохранившимися в его семье после смерти пьянчуги.
Мать покойного отправилась, недоумевая, в гости к Марии. Их встреча была душераздирающей.
Мария голосом Джузеппе (!) взволнованно кричала:
— Мама! Мама! Я не видел тебя целых три года!
Мать покойного, потрясенная до глубины души, зарыдала. Сквозь слезы она спросила:
— Сыночек, ты погиб сам или тебя убили?
И услышала в ответ:
— Убили! В тот день я пьянствовал с приятелями в таверне. Нас было пятеро — Тото, Дамиано, Абеле, Розарио и я. Когда я основательно напился, эти мерзавцы принялись подсыпать мне в вино какую-то дрянь. Потом, пьяно хохоча, вывели меня, качающегося, из таверны и довели до моста. Розарио ударил меня по голове, Тото — в глаз. Абеле схватил камень и выворотил им мне челюсть. Затем они окончательно добили меня и снесли мое тело по откосу под мост… Один из убийц, Дамиано, сейчас идет сюда.
И в самом деле, вскоре в дом вошел Дамиано, заинтригованный городскими пересудами о вселении души Джузеппе в тело молодой девушки. Его привело сюда элементарное любопытство.
Едва он переступил порог, как с ходу заявил, что «эта девица явно чокнутая». В ответ дух Джузеппе, вселившийся в Марию, стал толковать ему о подробностях их самых разных совместных темных делишек, которые они проворачивали в городе более трех лет назад. Дамиано был ошарашен. Трясясь от ужаса, он кинулся со всех ног из дома.
А вслед ему неслось:
— Слушайте все! Дамиано — один из моих убийц! Сообщите об этом в полицию!
В последующие дни Мария хриплым мужским голосом рассказала столько исключительно точных подробностей из жизни покойного Джузеппе, что авторитетная медицинская комиссия пришла к выводу: Мария Таларико имеет доступ к памяти и знаниям покойного Джузеппе Веральди.
Девушка жила жизнью совершенно постороннего для нее человека в течение более двух недель. А потом по-прежнему голосом Джузеппе вдруг заявила, что должна срочно попасть на то самое место под мостом, где три года назад было найдено тело Джузеппе. В сопровождении большой группы любопытствующих она направилась к мосту. Спустилась по очень крутому откосу к берегу реки и улеглась на каменистую землю точно там, где лежало некогда тело убитого.
Примерно через десять минут она застонала и с немалым трудом встала с земли.
Тут же выяснилось, что Мария — а это была-таки уже Мария, вернувшаяся в собственное тело! — ничего не помнила из происшедшего с ней за последние две недели.
— Я потеряла сознание, находясь у себя дома, — сказала она. — А очнулась почему-то здесь, под мостом.
Реинкарнация — реальное явление действительности. Душа может подселяться в чужое тело на относительно непродолжительный срок — на две недели в «случае Джузеппе Веральди», на пятнадцать недель в «случае Мери Рофф». А вот в новорожденного младенца душа ранее умершего человека вселяется навсегда — «случай Луджи, жены Кедарната», душа которой вошла спустя год после смерти Луджи в тело несчастной Шанти Дэви.
Я называю Шанти несчастной потому, что ее «случай» показывает, какая это великая беда — память о прошлой жизни, оставшаяся в реинкарнировавшей душе.
Не знаю, почему непроницаемая завеса не опустилась между подсознанием и сознанием Шанти. Подозреваю, случился какой-то досадный случайный сбой в работе механизма функционирования вечной, как подчеркивалось в «чтениях» Эдгара Кейси, души. Грубо говоря, сломалось какое-то колесико в «моторчике», ответственном за опускание того непроницаемого занавеса.
И вот результат: пожизненно несчастная судьба, исковерканная памятью о прошлой жизни.
В «чтениях» Эдгара Кейси было дано убедительно звучащее объяснение причин, по которым память о прошлых жизнях стирается из сознания любого из нас начисто. Если бы память не была стерта, мы бы захватили в нашу новую жизнь все свои предрассудки и пристрастия из жизни прежней. И руководствовались бы ими, опирались на них, живя новой жизнью. Следствием этого, говорится в «чтениях», было бы практически почти немедленное исчезновение свободы выбора на Земле. Человечество тут же остановилось бы в своем развитии, раз и навсегда окопавшись в однажды обретенных предрассудках и привычках, пристрастиях и умонастроениях.
А ведь именно свобода выбора, свобода воли и есть, согласно «чтениям», генеральная особенность «третьего измерения Солнечной системы», соответствующего планете Земля — этой уникальной «испытательной лаборатории» в системе.
Как ни удивительно, к сказанному в «чтениях» мы можем добавить кое-что существенное от себя. Фундаментальный для «третьего измерения» принцип стирания памяти о прошлых жизнях имеет некоторые важные, скажу даже — важнейшие оттенки, о которых в «чтениях» нет ни единого слова.
Вот они, эти оттенки.
Память о прошлой жизни, сохранившаяся в сознании индийской девочки Шанти Дэви, превратила ее жизнь в сплошной, непрекращающийся кошмар. Да и не только ее собственную жизнь!
Кошмаром стала жизнь ее бедных родителей, в семье которых рос ребенок с повадками и сознанием взрослой женщины, абсолютно чуждой данной семье. Кошмаром стала и жизнь семьи Кедарната из города Муттра.
Память о прошлой жизни, доставшаяся «по недосмотру Божьему» индийской девочке, распространяла вокруг себя только негативные, так сказать, «волны», «клубы», «эманации». Тень прошлой жизни, отброшенная на новую жизнь души Шанти Дэви, была тенью черной, недоброй, зловещей. Она принесла в эту новую жизнь души одни лишь беды. Несчастная девочка Шанти, осознающая себя взрослой женщиной, смерть которой давным-давно оплакали ее бывшие родичи, оказалась полностью чужеродным вкраплением в контексте жизни, протекавшей вокруг нее.
Новая эта жизнь протекала, повторяю, вокруг нее, но не через нее, вовлекая ее как полноправного участника событий. Душа Шанти Дэви ворвалась в ее тело из прошлого, которое для новой жизни было целиком уже чужеродно, мертво. Вот почему для души, живущей заботами и помыслами «мертвого прошлого», не сыскалось в новой жизни достойного места.
Жизнь души в новом теле, однако с сохранившейся памятью о прошлом ее воплощении, обернулась сущим кошмаром для нее. Поставленная перед фактом, что своим бывшим родичам она не нужна, Шанти Дэви превратилась в угрюмого, нелюдимого человека. Она пережила сильнейшую душевную травму. Все ее дальнейшее существование проходило под знаком этой травмы.
