Срок пробного пуска спутника был назначен на лето 1957 года. Королёв, как уже говорилось, хотел запустить спутник раньше, чем американцы. Он очень торопился, когда 14 июня 1956 года принимал решение по компоновке ракеты Р-7 под спутник. И очень волновался – спутника-то еще не было.
Сергею Павловичу приходилось нелегко. Часто ученые не могли определиться, что именно хотели бы узнать с помощью спутника, а от этого зависело, какую исследовательскую аппаратуру надо будет использовать. А она, как выяснилось на примере с одним из ленинградских приборных НИИ, находилась на уровне 1930-х годов. Приборы были громоздкими, тяжелыми, во многом уступали американским аналогам. Королёв понимал, что других приборов ему не достать, придется работать с теми, что есть, при этом проблемы лишнего веса на борту спутника ученых не волновали. А ведь еще существовал график подготовки аппаратуры, который постоянно срывался по вине смежников. Ученые выдвигали интересные идеи, но у них не было опыта работы с производством. Идеи надо было воплощать в приборы. Время уходило. Келдыш обнадеживал Королёва, что Академия все сделает в срок. Еще в августе Сергей Павлович должен был получить от Академии габариты аппаратуры и сделать ее привязку к ракете, а уже был сентябрь. Из Академии обещали, что в октябре-ноябре будут габариты. Королёв нервничал. А в Академии решили не ограничиваться одни вариантом спутника. Вместо одного рассматриваются три, отличающиеся по составу аппаратуры. Наступил ноябрь. Королёв обещанных габаритов аппаратуры так и не получил.
Тихонравов предложил Королёву сделать спутник полегче и попроще. Сергей Павлович оценил идею: пусть в Академии работают над «объектом Д», его запустят, как будет готов, а в это время ПС – «простейший спутник» можно сделать своими силами и обогнать таким образом американцев.
Для такого спутника Королёву нужны были радиоаппаратура и источники тока. 25 ноября 1956 года проектирование ПС было поручено молодому конструктору Николаю Александровичу Кутыркину. Баллистику Георгию Михайловичу Гречко дали задание рассчитать траекторию вывода ракеты-носителя для обеспечения параметров орбиты спутника. Расчеты вели в Вычислительном центре Академии наук по ночам – другого рабочего времени сотрудникам Королёва выделить не смогли.
Передатчик для ПС создавали в Лаборатории распространения радиоволн, которой руководил Константин Иосифович Грингауз. Однажды поздно вечером Королёв пришел в лабораторию и попросил дать ему послушать сигналы спутника. Сергею Павловичу очень понравились эти задорные «бип-бип-бип». Грозный Главный конструктор даже осторожно спросил, нельзя ли сделать, чтобы спутник пищал какое-нибудь слово. 5 мая 1957 года испытания радиоаппаратуры спутника успешно закончились.
Спутнику необходимо было обеспечить блестящую поверхность, отражающую солнечные лучи. Специальной технологии для выполнения такой задачи тогда еще не существовало. Справились и с этим. Все, кто на заводе соприкасался со спутником, работали в белых перчатках. Оснастку, на которой его монтировали, обтянули бархатом, чтоб, не дай бог, ни единой царапинки.
Параллельно велись лабораторные и стендовые испытания ракеты-носителя. После первого удачного пуска ракеты Р-7 были проведены комплексные испытания спутника вместе с ракетой. После них спутник испытывали в термокамере и на вибростенде. До пуска оставались считанные недели.
Королёв узнал о совещании по координации запусков ракет и спутников, проходившем в Вашингтоне, на котором на 6 октября 1957 года был намечен американский доклад «Спутник над планетой». Сергей Павлович очень встревожился. Вообще-то запуск американского спутника планировался на март 1958 года, но вдруг этот доклад – не просто доклад, а констатация факта, который вот-вот должен свершиться. Королёв просто не вынес бы, если бы его опередили американцы. И он решает провести пуск на два дня раньше, не 6-го, а 4 октября 1957 года.
Ранним утром 3 октября Сергей Павлович по традиции пошел провожать ракету со спутником на стартовую площадку. Спутник стартовал 4 октября 1957 года в 22 часа 28 минут по московскому времени. В автомобильном фургоне у радиоприемников, настроенных на частоты передатчиков спутника, Грингауз и молодой сотрудник его лаборатории Вячеслав Лаппо ждали сигнала. Как только услышали знакомое «бип-бип», сразу позвонили Королёву в командный бункер, сказать, что сигнал есть. Ждали сообщений с наземных измерительных пунктов (НИПов), разбросанных по всей стране. По данным камчатского НИПа, спутник шел на приличной высоте, падать не собирался. Королёв, Рябиков, Келдыш, Глушко, Бармин, Носов, Воскресенский пришли в фургончик радистов, хотелось услышать ПС, идущий с запада. Спутник сделал первый виток вокруг Земли, и через полтора часа на Байконуре снова услышали «бип-бип-бип».
Следующей ночью полетели в Москву. Из кабины пилотов вышел командир корабля и сказал Королёву, что по всем радиостанциям мира, на всех языках звучит: «Россия, спутник»…
* * *
Программа биологических исследований давно обсуждалась в Академии наук. Еще в декабре 1950 года на совместной сессии АН и Академии медицинских наук (АМН) СССР возник спор: кого запускать? Кто-то предлагал начинать эксперименты с мышей и крыс, кто-то настаивал на собаках, кто-то предлагал обезьян. Остановились на собаках. Биологические исследования возглавил профессор Владимир Иванович Яздовский. Ракетчики просили, чтобы собаки весили килограммов шесть-семь, не больше. Животных держали в барокамерах, крутили на центрифугах. Первыми 22 июня 1951 года стартовали дворняги Дезик и Цыган. Они поднялись на ракете на высоту 101 километр и через 15 минут спустились на парашюте возле стартовой площадки.
В ходе экспериментов ученые и ракетчики исправляли ошибки, улучшали конструкцию герметических кабин, увеличивали высоту подъема ракет. Никто не знал, как воздействует на живой организм длительная невесомость. Первой на околоземную орбиту должна была лететь собака Лайка. Перед полетом ее оперировали – провода от датчиков частоты дыхания, расположенных на ребрах, провели под кожей и у холки вывели наружу, для регистрации пульса и кровяного давления участок сонной артерии вывели в кожаный лоскут. 3 ноября 1957 года спутник с Лайкой на борту ушел в космос. Перегрузки старта прижали собаку к лотку конвейера, пульс и частота дыхания повысились в три раза, но электрокардиограммы показывали, что патологии в работе сердца нет. Потом показатели стали приходить в норму. В невесомости собака чувствовала себя нормально. Лайка прожила в космосе неделю и погибла от перегрева на седьмые сутки полета.
