"Теперь бы на цистерны, что остались на станции, обрушиться", вздохнул Василий. Но они еще не закончили разведку, надо было зафиксировать на обратном маршруте движение противника в заданном районе.
Экипажи внимательно вели наблюдение. Летчики и воздушные стрелки обшаривали глазами каждую ложбинку, каждую рощу, каждую проселочную дорогу. На полетной карте запестрели значки, обозначающие движение частей, машин, танков.
Разведка - это глаза и уши армии. Без нее в боевой обстановке и шагу не ступишь. Поэтому во всех авиаполках корпуса уделялось огромное внимание этой опасной и ответственной специальности, для выполнения разведывательных полетов выделялись самые надежные экипажи, которые могли сработать наверняка.
...С каждым полетом командование убеждалось, что летчик 800-го штурмового полка 292-й авиадивизии младший лейтенант Т. Бегельдинов обладает какой-то особой интуицией при поиске противника.
Изучая местность по карте, он представлял себе, как выглядят в действительности эти желтые и зеленые квадраты - степь, перелески, лощины, прожилки дорог, каково может быть движение по ним, какова сила зенитной обороны у переправ.
Зрением и памятью обладал необыкновенной. Стоило Талгату пролететь над местностью, и он, как на пленку, фиксировал картины жизни вражеской передовой и тыла: квадратики танков на дорогах, железнодорожные составы на станциях, кресты самолетов на аэродромах, тщательно замаскированные вражеские батареи...
Вот лишь один из вылетов (а ему приходилось их делать по пять-шесть в день). Его описание сохранилось в скупых строках боевых донесений, которые непрерывно поступали с борта самолета при подготовке к форсированию Днепра.
"11 часов 07 минут. В окрестностях пункта "117" - группа пехоты противника численностью в 300 человек. Отходит на юго-запад по полю. Пехоту штурмую на бреющем...
11 часов 10 минут. На железнодорожной станции "249" два эшелона под парами. Сброшены бомбы с замедленными взрывателями, сильный зенитный огонь...
11 часов 14 минут. На дороге из "601" и "409" двустороннее движение. 40 автомашин, 12 бронетранспортеров, 7 танков. Сброшены противотанковые бомбы. Колонну штурмовали в два захода...
11 часов 15 минут. Атакован четырьмя ФВ-190. От боя уклонился и продолжаю полет.
11 часов 21 минута. На восточной окраине "312" две зеленые и одна белая ракеты. Наши танкисты обозначили себя. На водном рубеже "805" сильный артиллерийский огонь. Возвращаюсь".
И все это лишь за пятнадцать минут полета!..
С ловкостью прирожденного охотника выслеживал врага и лейтенант Борис Мельников. Он никогда не возвращался из разведки без точных данных о скоплении вражеских войск, боевой техники, мастерски фотографировал и наносил на карту тщательно замаскированные аэродромы, железнодорожные эшелоны и другие важные объекты.
Обычно лейтенант Б. Мельников летал на разведку со своим воздушным стрелком сержантом Федором Бобковым. Задача в эти дни была одна: выяснить резервы противника в глубине обороны.
Обстановка позволила экипажу беспрепятственно произвести фотографирование, и штурмовик лег на обратный курс. Но тут стрелок по СПУ доложил командиру;
- Слева и выше вижу "фоккеры!"
Гитлеровцы шли на снижение и разворачивались навстречу разведчику, одна пара ушла вперед, другая бросилась наперерез "илу". Один ФВ-190, круто спикировав, проскочил метрах в двухстах за хвостом самолета.
Сержант Бобков доложил, что немец внизу. Предложил перейти на бреющий.
Штурмовик снизился. Почти у самой земли Мельников выровнял машину и повел ее ломаной линией. Вражеский истребитель попытался было поймать его в прицел, но просчитался. Бобков же подловил момент, когда "фокке-вульф" налез на край большого кольца прицела и дал длинную очередь. "Фоккер" сначала свалился на крыло, затем, задрав тупой нос, какое-то время висел в воздухе. Но сорвался и стремительно пошел вниз...
В атаку бросился второй истребитель, но Мельников делал виражи, не давая немцу возможности приблизиться к "илу". А когда тот все-таки приближался, сержант Бобков отсекал его короткими очередями из пулемета. "Фоккер", наконец, отстал и вильнул в сторону. Под крылья штурмовика наплывала своя, родная земля...
Асом разведки в корпусе по праву считался и летчик Анатолий Расницов. Вкратце расскажу его историю. Еще на Калининском фронте он прослыл одним из опытных пилотов, для которого ночные полеты на У-2 стали будничной работой. Когда часть начала переучиваться на Ил-2, Расницова вдруг отозвали в тыл готовить в запасном полку молодежь. Целый год он терпеливо отдавал всего себя, чувствовал, что делает очень нужное дело, обучая молодых летчиков, просился на фронт. Но ему говорили: "Фронту нужен не один, хотя бы и очень опытный летчик, а десятки и сотни".
В одни из дней на аэродром прибыл его друг Григорий Фроленко, командированный за новыми самолетами, и Анатолий сразу насел на товарища:
- Возьми меня с собой, Гриша! Возьми, иначе...
Тайком, в самый последний момент Расницов решился на отчаянный шаг: оставил все свои вещи и как был, в комбинезоне, прилетел с Фроленко в 800-й штурмовой авиаполк.
"Беглец" не стал придумывать различные оправдания своему поступку, а пришел с Фроленко к командиру полка и все объяснил. Потом Анатолия вызвали к комдиву Ф. А. Агальцову "для знакомства". Позже на строгий запрос из школы генерал Агальцов ответил: "Хорошие летчики нужны здесь не меньше, чем в тылу".
Машину Анатолий получил спустя месяц и не посчитал для себя зазорным пойти ведомым. Через пять дней Расницова назначили ведущим. Свой первый боевой вылет с группой он сделал к Днепру, который клокотал огнем и свинцом.
Пройдет незначительное время, и Анатолий Расницов станет одним из лучших разведчиков, которому по плечу будут самые сложные полеты в любое время суток и в любую погоду...
Вот что узнал я из рассказов подполковника Анатолия Ивановича Митрофанова, командира 800-го штурмового авиаполка.
Вместе с Григорием Фроленко перегонкой самолетов занимался и Сергей Чепелюк. Однажды, доложив командиру полка о выполненном задании, Сергей чуть замялся, но затем решительно продолжил:
- У перегонщиков есть просьба - хотят остаться в полку. - Чепелюк развернул приготовленный список, зачитал:
- Коптев, Махотин, Смирнов, Карпенко... Добрые хлопцы! Вы же сами видели их посадку. Погода-то какая - черт ногу сломит! Особенно тут есть один настырный... Коптев его фамилия.
- Ну давай этого настырного, - сказал подполковник Митрофанов.
- Лейтенант Коптев. Перегонщик, - бойко доложил сухощавый, русоволосый паренек.
На все вопросы отвечал четко, чувствовалась настоящая военная косточка. Ко всем доводам и просьбе, чтобы оставили в полку, добавил:
