433
Подобное состояние дел порождает подчас прискорбную индивидуальную порочность, но оно не мешает всему обществу сохранять бодрость и силу; оно не подрывает семейных связей и не ослабляет национальной нравственности. Опасность для общества таит в себе не страшная развращенность отдельных личностей, а распущенность всех его граждан. С точки зрения законодателя, значительно меньше следует бояться проституции, чем галантного ухаживания за порядочными женщинами.
Такая бурная, обремененная постоянными хлопотами жизнь, которую приносит людям равенство, не только отвлекает их от любви, не оставляя времени предаваться ей, но и уводит их в сторону от нее менее очевидным, но более надежным способом.
Все люди, живущие во времена демократии, усваивают в большей или меньшей степени принципы мышления, свойственные промышленному и коммерческому классам; образ их мыслей становится серьезным, расчетливым, основательным; они добровольно отворачиваются от идеала, чтобы идти к какой-либо видимой и близкой цели, которая представляется им естественным и необходимым объектом их желаний. Равенство, следовательно, не убивает воображения, но ограничивает его, не позволяя ему слишком отрываться от земли.
Нет людей, менее склонных к мечтательности, чем граждане демократического общества, и среди них почти не встретишь никого, кто бы охотно предавался этому праздному, требующему уединения самосозерцанию, которое обычно предшествует сильным сердечным волнениям и порождает их.
Верно, что они, высоко ценя ее, стараются найти такую глубокую, упорядоченную, спокойную сердечную привязанность, которая делает жизнь приятной и безопасной; но по доброй воле они не стремятся к неистовым и капризным чувствам, которые приносят страдания и сокращают жизнь.
Я знаю, что вышеизложенное целиком относится только к Америке и к Европе вплоть до настоящего момента, в общем-то, неприложимо.
В течение последней половины века, когда законы и образ жизни стали с невиданной силой толкать некоторые европейские народы к демократии, отношения между мужчиной и женщиной у этих наций, по всей видимости, не сделались более упорядоченными и чистыми. В отдельных районах можно наблюдать даже обратное. Нравственность более строго соблюдается лишь представителями определенных классов, а общая мораль общества кажется более низкой. Я не боюсь этих утверждений, так как не чувствую в себе предрасположенности ни льстить моим современникам, ни злословить по их адресу.
Зрелище это должно удручать, но не должно вызывать удивление.
Благоприятное влияние демократического государственного устройства на улучшение нравов — одно из тех явлений, которые обнаруживают себя лишь спустя длительное время. Если равенство условий благотворно для нравов, то те родовые муки общества, в которых эти условия появляются на свет, оказывают на общественную мораль гибельное воздействие.
В течение последних пятидесяти лет, изменивших облик Франции, мы редко пользовались свободой, но зато всегда царил беспорядок. Среди всего этого хаоса идей и ниспровержения вечных истин, под влиянием этой бессвязной мешанины справедливости с несправедливостью, истины с ложью, прав с реальностью общественные представления о добродетели становятся неопределенными, а индивидуальная нравственность неустойчивой.
Однако все революции, каковыми бы ни были их цели и средства, сначала порождают аналогичную ситуацию. Даже те из них, которые в конечном счете устанавливают более строгий контроль над нравами, начинают с их раскрепощения.
Та распущенность и те беспорядки, свидетелями которых мы часто бываем, не кажутся мне поэтому долговременными. Уже появляются любопытные признаки того, что они изживаются.
Нет ничего развратнее аристократии, которая, потеряв власть, сохраняет свои богатства и которая, предаваясь вульгарным наслаждениям, имеет на это много свободного времени. Некогда одушевлявшие ее сильные чувства и великие идеи исчезли, и теперь у нее не осталось ничего, кроме мелких, гложущих душу пороков, которые кишат на ней, как черви на трупе.
434
Никто не опровергает того факта, что французская аристократия минувшего века была крайне распутной, тогда как древние обычаи и старинные убеждения еще поддерживали уважение к нравственности в других классах нашего общества.
Столь же легко прийти к общему согласию и относительно того, что в наше время среди уцелевших обломков все той же аристократии обнаруживается определенная строгость моральных принципов, тогда как безнравственность распространилась в средних и низших слоях общества. Таким образом, те семейства, которые пятьдесят лет тому назад были известны как чрезвычайно распущенные, сегодня стали самыми образцовыми, и может показаться, что демократия оказала благотворное влияние только на мораль аристократических классов.
Революция, уменьшив доход знати, заставила их прилежно заниматься своими финансовыми и семейными делами, поселила их под одну крышу вместе с детьми и, придав, наконец, более разумный и серьезный настрой их мыслям, пробудила в них неприметно для них самих уважение к вере, любовь к порядку и мирным наслаждениям, к семейным радостям и благополучию, тогда как остальная часть нации, естественным образом обладавшая всеми этими склонностями, была захвачена потоком вседозволенности, рожденным борьбой за смену политических законов и порядков.
Старинная французская аристократия испытала на себе последствия революции, но при этом она не ощутила революционных страстей и не была охвачена порожденным ими, часто анархическим порывом. Поэтому легко понять, отчего она испытала на своей нравственности благотворное влияние революции даже раньше тех, кто делал эту революцию своими собственными руками.
Таким образом, можно утверждать, хотя подобное утверждение на первый взгляд покажется странным, что в наши дни те классы являются самыми антидемократическими силами нации, которые с особой наглядностью проявляют свою привязанность к нравственным принципам, вполне обоснованно считающимся демократическими.
Я не могу не верить в то, что мы, сумев вырваться из хаоса революционных беспорядков и пожав все плоды породившей эти беспорядки демократической революции, увидим, как то, что сегодня лишь немногим представляется истинным, постепенно станет истиной для всех.
Глава XII КАК АМЕРИКАНЦЫ ПОНИМАЮТ РАВЕНСТВО МЕЖДУ МУЖЧИНОЙ И ЖЕНЩИНОЙ
Я показал, каким образом демократия уничтожает или преобразует различные виды создаваемого обществом неравенства. Но разве это все? Не может ли она, в конце концов, повлиять на то великое неравенство между мужчиной и женщиной, которое вплоть до нынешнего времени представляется нам обоснованным вечным законом природы?
