Знаменитый игрок мадридского «Реала» Ди Стефано сказал как-то, когда его стали упрекать, что он мало бегает по полю: «Пусть рояль таскают те, кто не умеет на нем играть». Так что же футбол — тяжелый физический труд или искусство? Феномен этого явления находится как раз на переплетении этих двух понятий, однако, наблюдая все больше и больше нынешний футбол, я, к сожалению, вижу, что с течением времени именно элементы искусства уходят из него и он превращается в работу «без божества, без вдохновенья». Не случайно в 60-е годы, на мой взгляд, был взлет нашего футбола, было модно дружить с футболистами, как и футболисты любили появляться в местах «мирискусников». Жены многих известных футболистов были знаменитыми актрисами и наоборот. Нападающий московского «Торпедо» Володя Михайлов был женат на Татьяне Лавровой. У Константина Бескова, как известно, жена тоже из этого же мира. Женой Валерия Воронина была танцовщица из «Березки». Я помню, как во дворе дома на Велозаводской он степенно прохаживался с удивительной красавицей с удивительной фигурой танцовщицы с двумя очаровательными детками, и все выглядело солидно и респектабельно. Он был, как всегда, в темном костюме с точно подобранным галстуком, на голове был пробор, где каждый волосок лежал как надо. Господи, куда все это подевалось, когда после аварии он стал сходить и судьба его пошла по наклонной плоскости. Знаю, что погиб он в одиночестве и, вероятно, от одиночества. Футболисты были тогда на виду, и тренеры говорили нам: «Вас все знают в городе, тычут пальцами, так что, если поддали, не шляйтесь, не позорьте себя и команду, лучше напейтесь дома, под одеялом, чтобы расслабиться…»
В настоящее время мало кто из мальчиков хочет быть футболистом, а в то время мечтали буквально все. Круг интересов расширился — кто в хоккей, кто в попсу, кто в бизнес, раньше же только футбол мог дать мальчишке возможность выйти в люди, удовлетворив свой мужской комплекс — быть знаменитым, богатым, мотаться по разным странам, иметь успех у женщин. Дворы, вернее дворовый футбол, перестал быть кузницей настоящих футбольщиков. Там никто не учил, как надо играть, но стихия выдвигала мальчишку либо в лучшие, либо он вообще бросал играть, на всю жизнь оставляя в себе этот комплекс несостоявшегося игрока и любовь к футболу и футболистам. Удар, обводка, умение драться за мяч, способность решать мгновенные задачки — все это от дворового футбола. В дальнейшем профессиональные тренеры только «доделывали» игрока. Но, если с детства ты сам себе не поставил удар, то в 19 лет это уже делать поздно. У нас в юношеской команде был тренер, который перед тем, как давать нам большие мячи, высыпал из своего фибрового чемоданчика теннисные мячи, и всю работу по технике мы проводили именно с ними. Я мог набить теннисным мячом головой 100-200 раз и столько же отжонглировать ногами. Однажды я поспорил с одним теннисистом, уже будучи взрослым, что он будет играть ракеткой, а я ногами, но мне — только одно лишнее касание об землю. Я обыграл его, к удивлению болельщиков и самого теннисиста. Работа с маленьким мячом закладывает самое главное — подход к мячу, чувство центра мяча, что особенно важно при работе с ним. Не во многих командах мастеров, но в самых лучших, к примеру, как «Торпедо», был такой тест: на первой же тренировке, как только игрок выходил на поле, ему бросали мяч навстречу и говорили: «Останови-ка». Если игрок останавливал мяч так, что он после обработки не возвращался к нему с обратным вращением, то между собой говорили — «не тот класс». Для того, чтобы получался этот эффект, в момент остановки мяча нужно не просто подставлять ногу, а легонечко подбивать его чуть ниже центра для того, чтобы он отскакивал, а потом возвращался к тебе, вращаясь назад. Это умели делать те, кто понимал, что техника в футболе — это не все, но самое главное.
Я часто спрашиваю себя: «А куда подевались наши великие малыши? Какой Гулливер утащил их в сетке вместе с пресловутыми кораблями? Почему в нашем современном футболе нет игроков типа Хусайнова, Мамедова, Месхи, Метревели, Трояновского, Денисова, Маркарова, Гершковича? Что же произошло? С одной стороны, можно сказать, что скорость, на которой играют сейчас футболисты, уничтожила все видимые ранее искусные движения телом, ногами, головой, а, с другой стороны, этому, на мой взгляд, способствовал и так называемый «голландский фактор». Дело в том, что большому мальчику играть среди сверстников очень просто — он выигрывает за счет раннего атлетизма и ему не нужно заботиться о наращивании технического потенциала, футбольной хитрости в хорошем смысле. А вот малышам, чтобы удержаться в футболе, следует добиваться успеха во всем — в дриблинге, в скорости, в мышлении, наконец, в индивидуальных финтах и всех-всех прочих примочках, при которых они могут просочиться сквозь железобетонных защитников, «волжских защепок», итальянских «катеначчо» и просто дровосеков. Но великие малыши исчезли из футбола благодаря моде на голландских высокорослых длинноногих футболистов. Но то, что хорошо для одних, всегда заканчивается бедой для других. Итак, в нашем футболе появились плеяды так называемых «бройлерных» игроков. Но увы, хорошего они нашему футболу не принесли. Самый неинтересный футбол, на мой взгляд, был между 70-ми и 80-ми годами. За редким исключением киевского «Динамо» и «Динамо» Тбилиси. Дело в том, что когда голландцы выиграли чемпионат или стали вторыми, я уже не помню, просто тренеры детских футбольных команд перестали брать в школы подготовки маленьких мальчиков, и, естественно, это и привело к неоправданной «голландизации» нашего футбола. Тотальная страна, тотальный футбол, тотальная скука. А кто помнит, как неуклюжий, корявый, совершенно, казалось бы, неприспособленный для игры в футбол, меленький, с заячьей губой на выразительном лице, слегка прихрамывающий Валет Трояновский из киевского «Динамо» принимал мяч и двигался с ним по полю так, что никто не мог к нему подступиться? И он, и мяч — это было одно целое, это был какой-то необычный, живой механизм по передвижению на поле между противниками. Если бы его селекционировали так, как стали потом, то он никогда бы не стал великим футболистом. Но он им стал. И таких было много.
Жены футболистов — это, как говорится, «особ статья». Совсем недавно я пошел на «Локомотив» посмотреть их со спартачами. В ложе для гостей сидела группа жен футболистов «Локомотива». Они так же, как и болельщики, которые сидели рядом с ними и по всему стадиону, болели за своих. Но что меня поразило — они так же, как фанаты, свистели, кричали, переживая за своих мужей. Раньше как-то это не было принято. Хотя понятно, забота о хлебе насущном заставляет играть вдвоем, он — на поле, она — на трибуне. Но было что-то в этом для меня неприличное. Хотя, может быть, я ошибаюсь. Раньше жены сидели либо скромненько на отдаленной трибуне, либо дома у телевизора. Хотя сути это не меняло. Зачастую алчные, охочие только до славы и денег футболистов, они бросали их, когда наступали трудные времена. Но, повторяю, не все. По моим наблюдениям, исходит это от самой природы как футболистов, так и природы происхождения браков. Что делает футболист, приехав в новый город на игру? Бросив спортивную сумку в отеле, он идет погулять по городу и первое, особенно это было раньше, он, конечно, заходит в магазины для того, чтобы посмотреть, какие шмотки, особенно импортные, там есть. Естественно, знакомится с продавщицей. Зачастую это перерастает в брак. Недолгие обоюдные интересы на этой почве в дальнейшем приводят к тому, что они расстаются, потому что слишком материальный интерес к игроку, а не к человеку, приводит к разводу, когда человек играющий уже не способен соответствовать уровню ее интересов. И поэтому, пока он играет, жены подталкивают игроков к тому, чтобы они получили от футбола все, что можно, и даже то, что нельзя. Вероятно, это правильно, ибо, как известно, футбольная жизнь коротка. Были, конечно, и асы в этом роде. Так, жена одного очень известного футболиста из луганской «Зари», игрока сборной СССР, когда «их» пригласили играть в «Таврию», приехала первой в город, прошлась по базам, въехала в квартиру, обставила ее дефицитной в то время мебелью и сказала администратору: «Ну вот, а теперь мы, возможно, будем играть». Были, конечно, и такие, которые страшно, по-настоящему переживали за своих любимых вратарей, нападающих и в долгих разлуках начинали сами поддавать, спиваясь потом окончательно. А вообще жены футболистов — это своеобразные касты. Они и дружат между собой по принципу, кто дружит между собой в команде, и добиваются совместных благ от руководства команды. Интересно заметить, что несколько лет назад кем-то было подсчитано, что, если учесть, сколько получал футболист не в прямую, а опосредованно, через бесплатные квартиры (естественно, вне очереди), машины, бесплатное медицинское обслуживание, поездки за границу с хорошим отовариванием и фарцем здесь, и многое другое, то в среднем, если взять профессионального спортсмена на Западе и непрофессионального спортсмена в бывшем СССР, то получалось, что наш любитель зарабатывал гораздо больше. Может быть, это утка, сознательно запущенная идеологами, но подумать есть о чем. Естественно, жены тренеров футбольных команд, точно так же, как жены членов Политбюро, Президентов страны, имеют сильное влияние на то, что происходит в команде. И все по принципу: нравится — не нравится. Бывали и есть такие, которые диктовали составы на игру. Ничего не поделаешь — человек слаб и в постели трудно в чем-либо отказать. Вероятно, я что-то утрирую в силу того, что считаю, что в чисто мужские дела женщина не должна совать своего носа, но повторяю, это — мое личное убеждение. В конце концов, не каждый тренер находит себе достойного советчика, и если им оказывается родная жена, то почему бы и нет. Я это говорю, никого не осуждая, ибо сам по своей природе и породе — футболист и все, что заложено во мне футболом и хорошего, и плохого, во мне существует до сих пор. И я, так же, как тот футболист, о котором я говорил ранее, однажды приехал в Алма-Ату вместе с питерским «Зенитом» и, естественно, тут же поперся в универмаг напротив, и тут же познакомился с прекрасной продавщицей, договорившись, что вечером после игры она придет на свидание ко мне с двумя подругами. Мы сыграли вничью, я позвал Наума и Горбуна. Мы набрали шампанского и в жаркий алма-атинский апрельский вечер пошли в знаменитый парк и, рассевшись на скамейках, начали распивать с нашими знакомыми шампанское. Затем, как водится, когда совсем стемнело, все пошло по накатанному сценарию, и среди огромных деревьев стали раздаваться сладкие охи и ахи. В этот момент со всех сторон нас осветили острые фары сотрудников милиции. Нас взяли на месте преступления — мы распивали, да еще занимались любовью в общественном месте. Мы не сопротивлялись, нас погрузили в газик с решеткой, причем всех с недопитым шампанским. По дороге в отделение милиции казахские стражи порядка спросили, кто мы и откуда. Мы ответили: «Да футболисты мы». — «Какие еще футболисты?» — «Да из «Зенита» мы». — «Из какого еще «Зенита», это который у нас сегодня очко отобрал? Не верим». К счастью, тогда у всех футболистов, вероятно, как и сейчас, были так называемые билеты участников первенства страны по футболу с фотографией, печатью и названием команды. Мы показали эти зелененькие книжки, и вот здесь началось восточное гостеприимство. «Ребята, куда вас отвезти?» Мы сказали: «Ну мы же еще не допили, и недо…» В общем, они повезли нас на квартиру одной из наших знакомых, где под низким горячим звездным казахским небом мы продолжили пиршество. Ровно в четыре часа ночи они приехали за нами на милицейском бобике, погрузили нас, основательно поддавших, и привезли к гостинице «Казахстан». И какими-то тайными лестничными ходами провели в нумера и уложили спать. Утром, когда мы улетали, машина снова подъехала к гостинице, вышел капитан и спросил, нет ли у нас проблем. Мы весело ответили, мол, узнаем через три дня, если что, сообщим телеграммой. И улетели в Ташкент, и все сначала…
