Сергей Гузнин
До 90 года я вообще равнодушно относился к музыке, хотя в то время почти все люи сверстники усиленно тащились от .металла, переписывали друг другу кассеты, но все их увлечения проходили как-то мимо меня. Однажды, в конце 90 года, один мой приятель впервые дал мне послушать альбом «Сектора» — «Ядрёна Вошь». Как только я услышал первую песню, то понял — это моё. Ощущения были непередаваемыми. Наконец-то я нашёл ту музыку, которая была близка мне по духу и полностью совпадала с моим внутренним миром. Знаешь, с того момента я буквально заболел «Сектором». У Юрика ведь, что ни песня — то хит. И в каждой песне описывается вся правда про нашу жизнь, со всеми её отрицательными и положительными сторонами. Ни как у других групп — две песни вроде ничего, а остальные десять — полный отстой.
Информации о «Секторе» всегда было мало. СМИ всячески игнорировали группу, держа фэнов в прямом смысле на голодном пайке. Особенно это ощущалось в 97 году, в год десятилетнего юбилея группы, когда была необходима любая информация для поддержки поклонников. Именно в тот период, мы, с моим другом Михаилом Пчёлкиным, его многие знают по прозвищу Fix, решили создать фэн-клуб «Газовая Атака», что бы помочь фэ-нам хоть как-то удовлетворить информационный голод, делиться достоверной информацией о группе и объединить поклонников «Сектора». День 26 сентября 1997 года — стал официальной датой открытия фэн-клуба. Юрок всячески помогал нам в становлении клуба, иногда даже сам отвечал на письма.
Больше всего поражал тот факт, что Юра бьш очень простым в общении и присущая многим артистам «звёздность», в нём полностью отсутствовала. Было ощущение, что Юрок вообще не осознавал, что многое сделал для российской рок-сцены, он вёл себя в жизни как обычный человек, как будто и не сделал ничего особенного. Хотя то, что сделал Хой, было под силу только ему.
За несколько дней до его смерти, а точнее первого июля ночью, он позвонил мне и сказал: «Серёг, я еду в Воронеж на 3-4 дня, а ты, если не в лом, смотайся на «Гала» и подкорректируй текст на обложке к альбому». Меня поразил его голос, он бьш как никогда грустный. В тот момент я, помню, сказал: «Юр, ты руки-то не опускай, держись». Он ответил: «Да я не опускаю, всё будет в порядке». Это бьш мой последний разговор с Юрой. А 4 июля мне позвонили и сказали, что Юры больше нет... В тот момент земля ушла из под ног, в голове всё перемешалось. Всю ночь перед поездкой в Воронеж не спали и в дороге опять же не могли уснуть. Как только переставали разговаривать, становилось страшно...
Хой в последнее время часто говорил о смерти. Было ощущение, что он предчувствовал её. Ещё в апреле на студии, когда Юре сказали, что песня «Демобилизация» не подходит по концепции в диск «Восставший из Ада» и лучше её вставить в следующий, он ответил: «До следующего я, может, и не доживу, так что вставим её обязательно в этот альбом».
А что касается нынешнего проекта «Ех — Сектор Газа» с Таней Фатеевой и Игорем Кущевым, то думаю, Юра его одобрил бы. Я помню, как они с Игорем созвонились в феврале. Тогда у них долгий разговор бьш, всё обсудили, помирились. Через несколько дней после их разговора, я поехал с Хоем на концерт в город Электросталь. Юрок оживлённо рассказывал о своём разговоре с Кущевым, сказал, что теперь словно камень с души упал, всё выяснили.
Он любил панк и следующий альбом хотел сделать именно в этом стиле. А в моменты депрессий, как сам рассказывал, включал альбомы «Зловещие мертвецы» или «Ядрёна вошь» — а там ритмика мощная, соляки убойные — вся депрессия моментально исчезала.
... С клавишником «Сектора Газа» Игорем Аникеевым мы встретились в ресторане «Лагуна», который, находится в Северном, «спальном» районе Воронежа, который, в свою очередь, ничем не отличается от «спального» района Митино или Зюкино. Собственно, «Лагуна» — это даже не ресторан, а так — обыкновенная забегаловка — «стекляшка», отчаянно пытающаяся навести «аристократический имидж» на прошлое пивнушки. Один из таких способов — живые музыканты, играющие для услады слуха посетителей. Репертуар тоже как бы «аристократический» — никакого «Владимирского централа» и ему подобного «шантана» Только вещи из Стин-га, Мадонны, Бекстрит бойз... Да еще супер-хит «Мадам Брошкина», который по десять раз за вечер исполняет местная ресторанная примадонна, фамилию коей я не уточнил... А подыгрывает ей сейчас на клавишах Игорь Аникеев, о славном «секторовском» прошлом которого тут мало кто догадывается... В другом месте встретиться с Котом практически невозможно: по вечерам у него работа в ресторане — с семи вечера до двух ночи, утром он отсыпается, а днем сидит дома, помогает жене и возится с 10-месячной дочкой Олесей. (Имя Олеся пишется через «О» — любит подчеркивать Игорь, улыбаясь как чеширский кот.)
И вот, сделав перерыв, Кот заказал себе чашку чая с лимоном и подсел за столик, где я пил пиво...
Пиво и другие алкогольные напитки я уже давно не пью. Все, отпил свое. А сейчас только чай. Прикольная вещь, кстати.
А что касается ресторана, так я в ресторанах играть начинал. Вообще-то я — духовик, закончил музыкальное училище по классу гобоя. А в детстве играл на барабанах. У меня отец — профессиональный музыкант — барабанщик, он меня с малолетства за барабанную установку сажал. А потом уж я сам на клавиши переориентировался.
А первый раз я попал в кабак в 15 лет. Ну, в смысле — в качестве музы-» канта. Играл по разным кабакам Воронежа — в «Россиянке», помнишь, такое модное джаз-кафе было, в «Ладе», в «Славянском» на свадьбах... Потом ушел в армию, а как пришел — устроился в Воронежскую филармонию в ансамбль «Серебряные струны». Потом, в 1987 году на полгода уехали в Абхазию — калымить по тамошним кабакам. Из Абхазии я вернулся в Москву и меня взяли работать в популярный тогда ансамбль «Лейся, песня!». Оттуда я ушел через год и стал работать с Ольгой Зарубиной. Певица такая была, помнишь? У нее, кстати, я и познакомился с Сережей Тупикиным, с которым мы потом организовали группу «Поезд номер 26». Тупикин, кстати, тогда пил умеренно, но все равно в нем чувствовалось что-тч такое... Ну, не знаю как сказать... Что-то такое, что ведет человека вниз Ну, ладно, не о Тупикине речь. Вот, потом я работал с «Ласковым Маем» с Шатуновым объездил пол-страны. Там же, кстати, и Дельцов работал. Из «Мая» я ушел в аккомпанирующий состав Володи Пресного — Преснякова, то бишь. Вот, а потом мне все это просто достало. Ну, ты представь себе — за неделю мы с Шатуновым по 18 концертов давали. Т.е. по три концерта в день. Конечно, все это дело шло под «фанеру», но и с ней устаешь! Кстати, и «Сектор» так работал — как конвейер, только живьем!!! Хотя сейчас думаешь — тогда другие времена для шоу-бизнеса были, народ на кого угодно валом шел.
