Помню, как отец сказал Щелокову, приехавшему поздравить его с юбилеем, что при воспитании личного состава необходимо помнить в первую очередь о душе человека: «Каким бы ни был знающим специалист, а если он без души работает, ничего не получится!»
С прославленными летчиками Иваном Кожедубом (справа) и Александром Покрышкиным (слева). Кремль, 1953 г.
Следил он и за международным положением. Интересно читать его записи более чем 30-летней давности. Вот одна из них, сделанная в блокноте, по всей видимости, в начале 1970-х: «Слова и дела. Систематическое проведение маневров сухопутных, воздушных и военно-морских сил НАТО идет в явное противоречие с заявлениями правительств США, Англии и др. Не говоря уже о явных делах против мира во всем мире: а) Индокитай, б) Израиль — Ближний Восток, в) строительство новых военных баз НАТО, г) непонятная политика и закулисные дела с Китаем…» Теперь-то уж особенно видно, как слова расходятся с делами. За этими скупыми записями, конечно же, стоят глубокие раздумья и обеспокоенность много знающего, мудрого и смотрящего далеко вперед человека.
Еще в 1945 году на военно-научной конференции по изучению опыта войны отец ни себе, ни участникам конференции не позволил обольщаться лаврами победителей. В своем выступлении он, прекрасно разбиравшийся в международной обстановке, говорил, что опыт, завоеванный кровью народа, должен стать основой высокой боеготовности нашей армии, основой побед в будущем, если кто-то подумает вновь испытать силу нашего оружия.
Отец говорил: «Наш опыт — это золотые зерна, которые мы должны передать молодым». Он завещал молодым людям: «Охотники до нашей земли и наших завоеваний по-прежнему есть, и думаю, еще долго не переведутся. И потому в любой момент надо быть готовым к суровому часу. Учитесь, знайте, что наши враги не сидят сложа руки». На его письменном столе лежала фотография проекта памятника Александру Невскому, на мече которого были начертаны слова, особо запавшие мне тогда в душу: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет».
* * *
Отец делил людей на искренних и неискренних, которые «себе на уме». Сам же никогда не кривил душой, ему всегда было присуще обостренное чувство справедливости. Будучи в Свердловске командующим Уральским военным округом, он побывал в ипатьевском доме. Вот как вспоминает об этом моя сестра Элла: «Помню и печально знаменитый ипатьевский дом, куда нас провели по особому разрешению. Тема расстрела царской семьи в те годы была под строжайшим запретом, и я впервые узнала об этой трагедии. В доме при входе была устроена небольшая экспозиция с копиями каких-то документов, на стенах висели красные лозунги и портреты вождей, а внизу — страшный подвал, куда мне не захотелось спускаться. Атмосфера в доме была гнетущей. С отцом на эту тему я заговаривать не стала». О том, что на самом деле творилось в душе отца, можно понять по эпизоду, происшедшему позднее. О нем мне рассказали во время моей поездки на Урал старожилы.
Однажды на каком-то торжественном собрании к Жукову протиснулся подвыпивший старый большевик Ермаков. Представляясь, объявил, что он тот самый Ермаков, который участвовал в расстреле царской семьи[30], и протянул руку для пожатия.
Он ожидал привычной реакции — удивления, расспросов, восторга. Но маршал повел себя по-другому, чего Ермаков никак не ожидал.
Он сказал, по-жуковски твердо выговаривая слова: «Палачам руки не подаю».
Он никогда не угодничал, твердо отстаивая истину. Оттого и незыблем был в народе его авторитет. Потому и боялись «наверху» этой всенародной любви к маршалу Победы. Да только не могли ее заглушить.
29 июля 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за успешное проведение операции «Багратион» по освобождению Белоруссии Г. К. Жукову было вторично присвоено высокое звание Героя Советского Союза. По существовавшему тогда положению всем обладателям двух «Золотых Звезд» на их родине устанавливали бронзовый бюст. Пока шла война, заниматься этим было некогда. Однако в первые же победные дни сорок пятого года талантливый скульптор Евгений Вучетич приехал в Берлин и уговорил отца выделить немного времени и попозировать ему. Он создал прекрасное скульптурное изображение Жукова, копия которого хранится в нашем доме. На металлической пластине, прикрепленной к гранитной подставке бюста, выгравировано: «Тебе не смог в венок победный лавровой ветви я вплести, но постараюсь до столетий твой светлый образ донести. Славному русскому полководцу XX века, маршалу Г. К. Жукову в память о наших коротких встречах. От автора. Берлин, ноябрь 1945 г.».
Бюст Г. К. Жукова работы скульптора Евгения Вучетича
Отлитый в бронзе бюст Жукова был привезен в районный центр Угодский Завод, который теперь переименован в город Жуков. Но в то время уже начались гонения на маршала, и вопрос с бюстом как-то заглох.
В 1953 году, когда отец был назначен заместителем министра обороны СССР, вновь был поднят вопрос об установке бюста на родине маршала. Стали его искать. Старые рабочие крахмального завода показали место, где он валялся, — на одном из складов без крыши, забитом горбылем, в куче голубиного помета. Специалисты быстро привели его в порядок. Под стать бюсту, созданному талантом выдающегося скульптора, соорудили постамент из красного гранита, который был добыт в Норвегии по приказу Гитлера и доставлен в Россию специально для сооружения в Москве… памятника «победы» Германии над Советским Союзом.
Моя сестра Элла вспоминает (я тогда еще не родилась), что отец довольно сдержанно относился к теме увековечения своей памяти. Когда Георгий Константинович получил приглашение прибыть 30 декабря на торжественную церемонию открытия бюста на своей родине, то ехать отказался, сославшись на занятость. Дома же сказал: «Как это я буду присутствовать на открытии собственного бюста? Мне кажется, это будет выглядеть как-то странно и нескромно». Ехать пришлось сестрам. Отец увидел впервые этот бюст спустя десять лет, когда приехал поклониться могиле своего отца, похороненного в Угодском Заводе.
Когда в октябре 1957 года на пленуме ЦК КПСС произошла настоящая расправа над отцом, в Угодско-Заводском районе тоже проходил пленум. После него перестали расчищать снег возле бюста, который стоит в сквере, в самом центре тогдашнего села. Как-то в пятницу бригада плотников, простых, немолодых уже мужиков, «шабашников», как их звали в народе, но настоящих работяг, пришли к бюсту отца, сняли шапки и начали с постамента шапками сметать снег. А бюст стоит как раз напротив двухэтажного здания районного комитета партии, там кто-то заметил, позвали секретаря, завотделами, которые долго стояли у окон и смотрели, как мужички все расчистили, взяли котомочки и разошлись. Без слов. Говорят, что на второй день негласно была дана команда — стали расчищать снег у бюста и с тех пор не прекращали. Интересно, что когда отец приезжал в Угодский Завод 14 июня 1964 года, он беседовал с односельчанами, и они поведали ему, что после октябрьского пленума ЦК 1957 года к ним приезжали из Москвы «ходатаи», беседовали со старожилами села, интересовались их настроениями и осторожно намекали: а нужен ли там бюст Жукова? Местные жители отвечали, что Жукова хорошо знают. Он еще мальчишкой рос у них на глазах, стал военным, в тяжелую годину руководил войсками, которые разбили немцев под Москвой, говорили они, освобождал родную землю, привел победные войска в Берлин. Так что бюст заслуженно ему установлен. А что там у вас делается в Москве — разбирайтесь сами! Так и уехали ни с чем непрошеные гости.
