никогда не прекращал работать над своей игрой, даже в этом очень молодом возрасте. Если он сам не играл, то смотрел видеозаписи звезд НБА, как вспоминал Витторио, проводивший с ним много часов в детстве. «Коби всегда хотел играть в баскетбол. Всегда».
В течение следующих нескольких лет он продемонстрирует, что уже овладел силой концентрации и разработал то, что позже назовет «кодексом». С самого раннего возраста он знал, что хочет стать профессиональным баскетболистом, что означало бы отсутствие неэффективности в его резюме. И Италия будет иметь важное значение для того, чтобы сделать его игроком, которым он хотел быть. Несмотря на добродушных людей и непринужденную атмосферу, страсть царила повсюду, от многочисленных итальянских соборов и часовен эпохи Возрождения до баскетбольных арен, заполненных поющими и танцующими болельщиками.
Именно этот опыт и настойчивость Джо укрепили его непоколебимую веру в себя. По мере того как он рос, уверенность, в свою очередь, приводила к тому, что он еще больше игнорировал своих товарищей по команде. В последующие годы некоторые товарищи по команде в Италии вспоминали о негативных чувствах, вызванных его к ним отношением. Они жаловались до такой степени, что его итальянские тренеры начали убирать его с площадки, чтобы дать другим игрокам возможность нащупать свою собственную игру.
«Когда я был моложе, у меня было много неприятностей, когда я говорил, говорил, говорил и говорил, и это еще больше расстраивало более старших парней», – вспоминал он.
Именно в те первые годы в Италии Брайанты увидели будущее своего сына и помогли ему в этом. «У них есть мини-корзины для семилетних детей, – объяснил тогда Джо. – В одной игре команда Коби набрала 22 очка, а сам он набросал 16 из них. Его перевели играть с десятилетками, и там он тоже доминировал. У него желтый пояс по карате, и он также брал уроки балета».
Будучи чужаками в чужой стране, дети Брайантов и их родители узнали, что значит зависеть друг от друга. «Мы приспосабливались к другой культуре, – вспоминал Коби. – Я и моя семья действительно должны были держаться друг за друга. Это как переход в другой мир. Я больше никого там не знал, так что все, что у тебя есть, – это родня, так что вы действительно должны держаться вместе».
Культурные перемены также привели к переменам в баскетбольной жизни Джо Брайанта. Хотя футбол был гораздо более массовым зрелищным видом спорта в Южной Европе, итальянцы все еще проявляли замечательную страсть к своим местным баскетбольным командам. В Италии в каждую команду можно было брать всего двух американских игроков. Баскетболисты из-за рубежа обычно получали деньги, которые они хотели, и график, который фактически позволял вести семейную жизнь, в отличие от НБА, где были по три-пять игр в неделю и постоянные разъезды.
В Италии основное внимание уделялось тренировкам, которые обычно проводились дважды в день, что для американского профессионального баскетбола было немыслимо. Игры, с другой стороны, обычно проводились только один раз в неделю – чаще всего по воскресеньям – в сезон, который зачастую длился с октября по май.
«Я могу отвезти детей в школу и забрать их во второй половине дня», – сказал Джо в интервью «Филадельфия Трибьюн».
В то время как Мармелад чувствовал себя стесненным в НБА, он быстро влился в игру в Италии и стал звездой, в среднем набирая по 30 очков за игру (многим итальянцам, с которыми он играл, было чуть ли не по восемнадцать лет от роду). Если ему захочется продолжить свою яркую игру, никаких проблем. Болельщики распевали песни, восхваляя его мастерство. «Вы знаете игрока, который лучше, чем Мэджик или Джаббар? – звучало в одной из песен, которую Коби запомнил на итальянском языке. – Это Джозеф, Джозеф Брайант!»
Зимой 1986 года Джо набирал в среднем по 37,8 очка за игру за «Риети». Самым большим его поклонником был маленький мальчик, который часто ходил за ним на тренировки. «Он просто играл так харизматично, – вспоминал позже Коби о том времени, когда его отец жил в Европе. – Он научил меня наслаждаться игрой».
В дополнение к тому, что Джо мог проводить больше времени со своими детьми, этот переезд также позволил исцелиться его отношениям с Пэм после его жизни в НБА.
«Мы с Пэм проводим вместе гораздо больше времени, чем когда я был в НБА, – признавался Джо репортеру в 1986 году. – Сейчас мы лучшие друзья. Мы друзья и любовники. Мы вместе тренируемся и бегаем трусцой. Мы пробегаем по восемь-десять километров. Пэм пробегает от тринадцати до шестнадцати километров. В следующем году мы можем участвовать в паре забегов».
«Пэм очень не хотелось уезжать из Филадельфии, но дела у нее идут неплохо», – добавил он.
Помимо баскетбола, Коби и его сестры занимались балетом, и Шайя обнаружила, что любит карате почти так же сильно, как и ее брат. Школы были католическими, управлялись серьезными монахинями, и дети получали выдающееся образование.
«Дети так хорошо говорят, что у них брали интервью по национальному телевидению, – сказал Джо. – Мой отец должен бы напоминать им, чтобы они говорили по-английски. В этом сезоне мы с Пэм выучили итальянский. Я могу читать спортивные страницы в газетах. Они очень жестоко проходятся по футболистам, у которых была плохая игра».
Футбол доминировал в итальянском пейзаже настолько, что несколько общественных баскетбольных площадок были одновременно и небольшими футбольными полями. Время, проведенное в чужой стране, уже начало усиливать изоляционистскую натуру, которую Коби разделял со своей матерью, подстегиваемую его желанием в одиночку бросать по корзинам и работать над своей игрой. Когда несколько итальянских детей приходили поиграть, Брайант делил с ними корзину до тех пор, пока не собиралось больше людей, чтобы собрался футбольный кворум, и тогда ему, наконец, приходилось соглашаться играть в футбол: его высокая худощавая фигура хорошо подходила для игры в воротах. Другие позже вспоминали, что он также был перспективным нападающим, что отражалось как в работе его ног, так и в дриблинге.
Игра была веселой, и этот опыт сделал бы его пожизненным фанатом этой игры, но в ней не было ничего от того магнетизма, которым его захватил баскетбол.
Именно Пэм, а не Джо в конце концов предприняла попытку установить корзину в их доме, что усилило как его необычное стремление к игре, так и его склонность изолировать себя от других детей.
Его бабушка и дедушка в Филадельфии поддерживали связи семьи с американской культурой, посылая постоянный поток видеозаписей спортивных событий, в основном баскетбольных игр и телевизионных программ, с огромной
