погружён в полировку наручных часов и, не поднимая глаз, ответил:
– Добрый день, всё верно – это ломбард.
– Слава богу, – облегчённо выдохнул Дима. – Мне срочно нужны деньги на мотоцикл. Говорят, что вы тут, вы… – он закашлялся и, прочистив горло, закончил фразу, – скупаете всякое.
– Всякое? – продолжая полировать часы, переспросил оценщик.
– Ну да… Ду́ши там, любовь, дружбу… – Дима говорил тихо, явно стесняясь.
– Ах, да-да, скупаем… Всякое, – подтвердил мужчина, наконец отложив часы в сторону, а затем спросил: – Что бы вы хотели продать?
– Ну-у, душу я вам продавать не собираюсь…
– А зря! – оценщик перевалился через стойку и впился взглядом в Димины глаза. – Души нынче идут по хорошему курсу, можно нехило так поднять денег за пару минут.
– Н-н-нет, – как можно деликатнее отказал Дима, – мне много денег не нужно. Думаю, что обойдёмся одной какой‑нибудь дружбой.
– Ну что ж, дружбой так дружбой, – пожал плечами мужчина и достал откуда‑то ноутбук, а затем, методично вбив в систему данные клиента, спросил: – С кем будем прощаться?
– Хм. А цена зависит от качества дружбы?
– Разумеется! Чем сильнее связь, тем выше оплата, без обмана! – деловито произнёс оценщик и снова впился взглядом в клиента.
– Дайте подумать, – Дима закусил губу и через несколько секунд выдал: – Давайте с Марком.
Мужчина вбил имя в компьютер, пару раз щёлкнул мышкой, с серьёзным видом что‑то прочитал и наконец сказал:
– Марк вам никакой не друг, – и добавил, глядя на Диму в упор: – Вы что, думаете, мы тут фуфло всякое скупаем?
– Нет! Что вы, ничего такого не думаю! Ну хорошо, давайте Пашу Семикозова.
Оценщик нахмурился и снова вбил данные в компьютер, а затем ответил:
– Пиво по субботам и разговоры о работе не делают вас друзьями.
– Да что ж такое, – пробубнил себе под нос Дима, опустив взгляд в пол. – А Инна?
– С Инной вы давно не друзья, – усмехнулся мужчина, едва взглянув на экран. – Дружеский секс, как вы его тогда восхищённо называли, всё испортил. Теперь вы просто любовники.
– Да что же это такое! У меня что, друзей совсем нет?
Оценщик нахмурился ещё сильней и, долго крутя колёсико мышки, что‑то неслышно произносил еле шевелящимися губами, а затем остановился и ответил:
– Увы, но из настоящих друзей у вас только Сёма.
– Сёма? – неуверенно переспросил Дима.
– Да, Сёма. Но знаете, судя по всему, друг‑то он так себе: не разговорчивый особо, совета мудрого не даст, коньяка с вами за потерянную любовь не выпьет. Да и за всё время знакомства Сёма приносил исключительно убытки. Он вам друг, конечно, но мой совет – продавайте его.
– Но я не могу Сёму… Нас ведь столько всего связывает…
– Что вас связывает? Три года? Хах! – усмехнулся работник ломбарда. – Да вы Толика с детсадовской скамьи знаете, он с вами и поговорить сможет, если его выцепить между работой и выходными, и на футбол сходит…
– …если жена отпустит, – закончил за ним фразу Дима. – Толик мне не друг и никогда им не был, да вы и сами это знаете, а вот Сёма…
– Слушайте, да сдался он вам? Я за это бонус накину в честь того, что вы у нас впервые, – начал наседать оценщик, чувствуя сомнения клиента.
Лицо Димы подёргивалось от волнения.
– Ну что? – посмотрел исподлобья мужчина.
– Ладно, Сёма так Сёма. А выкупить нашу дружбу я смогу, если что? Вы ведь ломбард, – с надеждой в голосе спросил парень.
– Конечно сможете. Но, знаете, редко кто приходит второй раз.
– Хорошо. Где подписать? – уверенным голосом спросил Дима и схватился за шариковую ручку, прикреплённую к столу резинкой.
– Вот тут, тут, а ещё расшифровку и дату, – тыкал оценщик сухим сморщенным пальцем в бумагу.
– Куда мне поставить нашу дружбу? – спросил Дима, покончив с бумагами.
– А, бросьте куда‑нибудь, хоть в самый грязный угол, – махнул оценщик рукой, отсчитывая деньги.
– Это всё? – спросил Дима, забрав причитающееся.
– Да, можете идти. Если вдруг будет любовь или ещё что‑то в этом духе, тащите всё мне, дам лучшую цену, – улыбнулся мужчина и, достав из стола часы, начал снова их протирать.
– А вещи вы тоже принимаете? – спросил напоследок Дима.
– Нет, вещи меня не интересуют. Кстати, это у меня в руках чужое время. Человек продал пару лучших лет ради новой машины.
– Что ж, до свидания, – поклонился Дима и вышел из ломбарда.
Только сейчас он заметил на грязном, потемневшем от времени дверном стекле небольшую табличку: «Ломбард «30 сребреников». Работаем без выходных и праздников уже две тысячи лет».
* * *
Домой Дима пришёл в приподнятом настроении. Деньги приятно оттягивали карман, а суть сделки он уже и забыл, пока не открыл дверь и не обнаружил, что никто не вышел его встречать.
– Эй, Сёма, ты где? Сёма, фью-фью-фью, – посвистел Дима, разыскивая глазами пса.
Было ужасно непривычно приходить домой и не чувствовать, что кто‑то норовит сбить тебя с ног и залить слюнями.
– Сёма, ну ты где? Я на новом мотоцикле приехал! Там и для тебя коляска есть, – позвал ещё раз своего питомца Дима.
Сёма лежал на кухне под столом, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене.
– Ну ты чего? Разве не рад меня ви…
Дима осёкся. Он вдруг вспомнил, что сделал, и всё встало на свои места.
– Да как такое возможно? Ты же собака, просто собака, у тебя нет души – сплошные инстинкты, – обращался Дима к псу, но тот никак не реагировал. – Я думал, что этот идиот ошибся и ничего не изменится, ведь наша дружба – она ненастоящая… – оправдывался Дима, глядя на поникшего пса, который лишь благодаря дыханию выглядел живым. – Ну прости меня! Хочешь, пойдём погуляем? – задорным голосом предложил Дима.
Обычно после этих слов Сёма срывался с места и сломя голову нёсся за ошейником, а сейчас даже ухом не повёл.
– Да что же это такое? Я ведь не на тушёнку тебя продал…
Пёс не умер. Он продолжал есть, пить, гулять, спать, лаять, но что‑то в нём изменилось. Дима вспомнил слова оценщика из ломбарда о том, что Сёма неразговорчив и совета мудрого не даст. Но то молчание Сёмы, те его взгляды были самыми мудрыми, добрый ласковый скулёж – самым многословным. А теперь он действительно замолчал.
* * *
– Заберите ваши проклятые деньги! Верните мне друга! – кричал Дима, влетая в ломбард.
В этот самый момент оценщик заключал сделку с молодой женщиной, которую Дима нахальным образом подвинул.
– Вы в своём уме? Успокойтесь и дождитесь очереди! – рявкнул оценщик.
– К чёрту вашу очередь! И вас тоже! – не собирался успокаиваться Дима. – Вы обманщик и аферист! Верните мне друга, я без него не могу!
Женщина, завидев такое поведение клиента, собрала вещи и быстро покинула ломбард.
– Осёл! – вспылил в ответ оценщик. – Она же почти продала мне свои материнские чувства!
– Ей вы тоже наплели, что они ничего не стоят? Что дети и не дети вовсе, а так – сопливые кашееды и бесчувственные плаксы? – стучал кулаком по стойке Дима.
– Не
