Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

5. На вершине политического Олимпа: 70-летие Сталина

Данную главу следует, очевидно, завершать на бравурной ноте. На фоне всего того, что было описано ниже, наступил апогей сталинской политической карьеры – его 70-летие. Писать об этом подробно нет смысла как из-за отсутствия сколько-нибудь ценного исторического материала, так и по той причине, что он какими-то неведомыми знаками обозначал приближение его физического конца. Перефразируя слова великого Данте, можно выразиться так: земной свой путь пройдя почти до конца, он очутился на вершине политического Олимпа, и пришло время подвести главные итоги пройденного пути. Однако Сталин не отличался склонностью подводить итоги пройденного. Он считал, что это – всего лишь знаковый рубеж во всей его политической деятельности, а отнюдь не повод делать какие-то обобщающие умозаключения. Возможно, он видел себя не на Олимпе, а на политической Голгофе (не в христианском понимании этого святого места), где ему придется расплачиваться за все содеянное им отнюдь не во благо человека. Каким бы жестким и жестоким человеком, политическим и государственным деятелем он ни был, полагаю, угрызения совести отнюдь не были ему абсолютно чужды и незнакомы. Хотя каких-либо свидетельств, исходящих от самого вождя, мы и не встретим. Под его деятельностью в этот период можно подвести определенную черту, но никак нельзя ставить финальную точку. Как показали дальнейшие события, в его голове рождались многие громадные проекты, воплотить в жизнь которые он собирался еще при своей жизни.

Соратники вождя задумали отметить его юбилей с широким размахом, на который у них хватало фантазии. В советской (да и не только в советской) печати уже за много месяцев до наступления годовщины 70-летия началась фактически никогда и не прекращавшаяся кампания по возвеличиванию вождя. Можно счесть за лицемерие и лукавство его слова, высказанные в феврале 1946 года в его ответе на письмо одного советского военного специалиста Разина, обратившегося к нему с просьбой осветить ряд теоретических вопросов военного искусства. Сталин тогда как бы в сердцах выругался: «Режут слух дифирамбы в честь Сталина – просто неловко читать»[844]. Впрочем, читать подобные дифирамбы ему приходилось и раньше, и они и тогда тоже не могли не резать слуха. Но, видимо, вождь терпеливо сносил свою тяжелую долю, понимая, что все это – неотъемлемые атрибуты и символы его абсолютной власти.

Но в месяцы и дни, предшествовавшие юбилейной годовщине, кампания восхваления вождя буквально во всем и везде приняла поистине невиданные характер и масштабы: тысячи, а может быть и миллионы, приветствий и поздравлений нескончаемым потоком шли в его адрес от организаций, предприятий, республик, городов и сел, от отдельных граждан и т.д. Словом, вся страна торжественно отмечала его юбилей, и мне кажется, что ни один земной властитель не удостаивался таких почестей и эпитетов. Хотя кое-кто пытался представить дело так, что мероприятия якобы отличаются большой скромностью.

Как и принято в таких случаях, Центральный Комитет партии и Совет Министров СССР обратились с приветствием к великому вождю и учителю, продолжателю бессмертного дела Ленина. В нем в концентрированном виде перечислялись все его заслуги перед страной, все, что было достигнуто под его руководством. В нем, в частности, особо отмечалось: «С величайшей твёрдостью и проницательностью направляешь ты, товарищ Сталин, внешнюю политику Советского Союза, борясь за мир и безопасность больших и малых народов. Неизмеримо вырос международный авторитет СССР, как оплота мира и демократии. Трудящиеся капиталистических и колониальных стран видят в тебе верного и стойкого поборника мира и защитника жизненных интересов народов всех стран. Ты зажёг в сердцах всех простых людей земного шара непоколебимую веру в правое дело борьбы за мир во всём мире, за национальную независимость народов, за дружбу между народами…

Великий корифей науки! Твои классические труды, развивающие марксистско-ленинскую теорию применительно к новой эпохе, эпохе империализма и пролетарских революций, эпохе победы социализма в нашей стране, являются величайшим достоянием человечества, энциклопедией революционного марксизма. В этих произведениях советские люди и передовые представители трудящихся всех стран черпают знания, уверенность, новые силы в борьбе за победу дела рабочего класса, находят ответы на самые жгучие вопросы современной борьбы за коммунизм. Твои труды по национально-колониальному вопросу как яркий светоч освещают путь национально-освободительного движения народов колониальных и зависимых стран. Гигантские успехи сил мира, демократии и социализма озарены ленинско-сталинской революционной мыслью»[845].

Члены и кандидаты в члены Политбюро опубликовали свои статьи в газете «Правда» и журнале «Большевик». Каждый, разумеется, по профилю своих обязанностей, которые ложились на него в высшем руководстве. Бросилась в глаза одна деталь, на которую многие обратили внимание: в перечне лиц, которые заняли место в президиуме торжественного собрания 21 декабря, вторым после вождя был назван Молотов. А в газетных и журнальных публикациях на первом месте стояла не его статья, а статья Маленкова. Конечно, сделано это было не по недосмотру, а вполне сознательно, видимо, чтобы подчеркнуть, что отныне Маленков занимает в партийной иерархии второе место после Сталина, а не Молотов.

Разумеется, все члены руководства не жалели эпитетов, чтобы как можно ярче и лучше отразить роль Сталина и его заслуги. Однако, по существу, все статьи носили довольно сухой, а подчас и откровенно скучный характер. Несколько отличился, как всегда, Н. Хрущев. Он особый акцент сделал на том, как внимательно вождь относился к восстановлению разрушенных городов и сел страны. Хрущев писал: «Никогда не забыть, как товарищ Сталин готовил невиданные по своим масштабам восстановительные работы на освобождённой от врага советской земле. Ещё наши наступающие войска находились далеко от того или иного района Украины или Белоруссии, Молдавии или Смоленщины, а товарищ Сталин уже разрабатывал планы восстановительных работ в этих районах. Он повседневно интересовался, проверял, что делается для того, чтобы быстрее развернуть восстановление разрушенных врагом городов, предприятий, колхозов, требовал ускорить завоз в освобождённые районы промышленного оборудования, тракторов, сельскохозяйственных орудий, семян для колхозов»[846].