В результате принятых мер число сотрудников лаборатории уже к концу 1945 г. достигло 230 человек.
Помимо этого в помощь Лаборатории № 2 в сентябре 1945 г. было привлечено 20 научно-исследовательских институтов.
(Далее идёт перечисление основных привлеченных НИИ и их задач.)
б) Строительство мощного технологического института по урану и плутонию – НИИ-9
<…>
…В августе 1945 г. для организации нового химико-металлургического института, НИИ-9, Первому главному управлению были переданы недостроенные помещения Всесоюзного института экспериментальной медицины, занятые во время войны под общежития работников авиационной промышленности.
К концу 1945 г. в новый химико-металлургический институт была переведена из Государственного исследовательского института редких металлов первая группа научных работников в составе 27 человек во главе с кандидатом химических наук З.В. Ершовой.
В октябре 1945 г. эта группа исследователей добилась первого серьезного успеха – был получен образец монолитного металлического урана.
В это же время… была создана исследовательская лаборатория по технологии получения чистого металлического урана.
Руководство лабораторией было возложено на немецкого специалиста доктора Н. Риля (будущего Героя Социалистического Труда. – С.К.).
Во вновь организованный… НИИ-9 стали стягиваться крупные ученые-химики и металлурги…
<…>
В течение 1946 г. к работам НИИ-9 было привлечено 14 других научно-исследовательских организаций.
в) Организация конструкторского бюро по атомному оружию и разработке методов его испытания
В декабре 1945 г. Специальный комитет принял решение об организации конструкторского бюро по атомному оружию и разработке методов его испытания – КБ-11.
Организация конструкторского бюро по атомному оружию оказалась очень сложным делом.
Для того, чтобы полностью развернуть работы по конструированию, изготовлению и подготовке испытаний атомной бомбы, необходимо было провести многочисленные расчеты, исследования и опыты.
Расчеты и исследования требовали высочайшей точности и аккуратности.
Любая ошибка в расчетах, исследованиях при проведении опытов грозила величайшей катастрофой…
…Необходимость проведения многочисленных исследований и опытов со взрывами, соображения секретности, а также необходимость тесной регулярной связи работников КБ-11 с другими исследовательскими организациями осложняли выбор места для строительства КБ-11.
Наиболее близко этим требованиям отвечал один из небольших заводов, удаленный от населенных пунктов и обладающий достаточной производственной площадью и жилым фондом для начала первых работ.
Этот завод и решено было перестроить под конструкторское бюро для указанных целей…
Комментарий Сергея Кремлёва
Дислокация КБ-11 (с 1966 г. – Всесоюзного НИИ экспериментальной физики в «Арзамасе-16»-Кремлёве, ныне – Саров Нижегородской области) даже в 70—80-е гг. была одной из самых закрытых тайн СССР, хотя к тому времени для Запада это был «секрет Полишинеля».
Само упоминание о КБ-11 в 50, 60, 70-е гг. было недопустимым, хотя было ясно, что такая организация в СССР должна быть и что она – по типу американского Лос-Аламоса – должна располагаться в местах, достаточно отдалённых от «Большой земли».
Л.П. Берия смотрел на вопрос разумно – не раскрывая места, где было создано КБ-11, тем не менее сказать в открытом очерке, в пределах возможного, и о его работе.
<…>
К работам КБ-11 были привлечены… многие другие исследовательские институты и лаборатории, а также опытные заводы и установки.
г) Строительство ряда новых научно-исследовательских институтов
В ноябре 1945 г. Специальный комитет вынес решение создать ещё одно физическое учреждение – Лабораторию № 3 Академии наук СССР (ныне – Российский научный центр «Институт теоретической и экспериментальной физики». – С.К.)
<…>
Научное руководство новым физическим институтом было возложено на известного ученого – академика А.И. Алиханова.
<…>
Еще в мае и июне 1945 г. ряд немецких ученых изъявил желание принять участие в работах по ядерной физике и радиохимии и поехать на работу в Советский Союз.
Среди немецких специалистов, прибывших летом 1945 г. на работу в Советский Союз, находились крупные ученые: лауреат Нобелевской премии, проф. Герц, физик-теоретик доктор Барвих, специалист в области газового разряда доктор Стейнбек, известный физикохимик профессор Фольмер, доктор Шютце, профессор химии Тиссен, крупный специалист-конструктор в области электронной техники Арденне, специалисты по радиохимии и редким элементам доктор Иль, доктор Вирц и другие.
По прибытии в Советский Союз немецких специалистов было решено построить еще два физических учреждения.
В целях быстрейшего вовлечения немецких специалистов в исследовательские работы для организации новых физических учреждений было решено передать здания двух больших санаториев и исследовательские работы начать немедленно.
<…>
В одном из институтов под руководством Арденне (Манфред фон Ардене, один из изобретателей электронного микроскопа. – С.К.), доктора Стейнбека и профессора Тиссена уже в 1945 г. была начата разработка трех различных методов разделения изотопов урана.
В другом институте в то же время под руководством профессора Герца и доктора Барвиха начались работы по изучению еще одного метода разделения изотопов урана.
В этом же институте под руководством доктора Шютце было приступлено к конструированию важного для физических исследований прибора – массспектрометра…
Комментарий Сергея Кремлёва
Как видим, Л.П. Берия считал не только возможным, но и необходимым официально признать факт участия немецких специалистов в советском Атомном проекте. После убийства Берии эта тема так и осталась позорно и недостойно скрытой от страны, в то время как на Западе об этом знали, поскольку все немцы к середине 50-х гг. вернулись домой, в основном – в ФРГ.
При этом профессор Штеенбек незаконно присвоил ряд наших идей и конструкторских решений по газовым центрифугам для обогащения урана. Но поскольку официально участие немцев в атомных работах в СССР не признавалось, то и претензии к похитителю мы предъявить не могли.
Лишь в 90-е гг. «немецкий след» был в России обнародован, но уже в иной подаче – мол, и тут без варягов не обошлись.
