в то время как 41-я дивизия удерживала Стрыпу от Злотника до Днестра.
Таково было положение на Северо-Западном фронте; его армии должны были атаковать по следующим направлениям:
IV армия с III кавалерийским корпусом, брошенная Тухачевским по оси Пшысныш — Рацёнж, двигалась на Плоцк, чтобы захватить мост и переправиться через Вислу. На левом берегу реки она получила бы дальнейшие приказы в зависимости от обстановки. Кавалерийский корпус пересек бы Вислу во Влоцлавеке и Бобровинске и, обходя крепость Торунь, пошел бы на Поморье, чтобы занять эту провинцию и перерезать железнодорожные пути Варшава — Гданьск — Гдыня и Познань — Гданьск — Гдыня.
Направление одновременного наступления советской XV армии проходило через Плоньск, а затем уклонялось в Вышогруду, где это оперативное объединение форсировало бы Вислу, чтобы, в случае необходимости, во взаимодействии с советскими III и XVI армиями принять участие во взятии Варшавы с тыла или же, в случае падения столицы, получить новую задачу.
Направление будущей атаки III армии должно было пройти между Насельском и Модлином. Ее первоначальная задача заключалась в овладении Зегже и блокировании Модлина, чтобы тем самым поддержать действия XV и XVI армий. III армия должна была переправиться через Вислу под Модлином и овладеть мостом. Если бы ей это не удалось, то обойти Модлин с севера, чтобы форсировать Вислу у Вышегруда совместно с XV армией и атаковать Варшаву с запада.
Решение Тухачевского нанести главный удар его правым флангом повлекло за собой направление главных сил советской XVI армии на линию Радзымин — Прага, так чтобы эта армия преодолела Вислу севернее Варшавы, если бы передовой плацдарм оказал сильное сопротивление.
Анализ диспозиции русских
Схематически изложенное общее расположение сил русских показывает, что противник полностью игнорировал решения, принятые польским Верховным командованием 6 и 9 августа, и даже не способен был их понять.
Опьянение от предшествующих побед заставило большевистских вождей утратить всякое критическое восприятие ситуации в целом, тогда как способность к здравому суждению на поле боя необходима.
Большевистская армия не обращала никакого внимания на перегруппировку польских дивизий, осуществлявшуюся на их фронте с начала августа, хоть ее продвижение на многих участках было очень затруднено. Русские командующие полностью абстрагировались от противника и совершенно не рассматривали возможность генерального сражения на правом берегу Вислы.
Если бы Тухачевский серьезно относился к нашей армии, если бы допустил, что маршал Пилсудский может перехватить инициативу и искать решающего сражения на правом берегу Вислы, он бы, возможно, приостановил наступление своих войск уже 6 августа. В этом случае он закрепился бы на важной рокаде Хожеле — Остроленка-Малкин — Соколов — Седльце — Лукув — Парчев — Любартув— Люблин; используя магистральные дороги, параллельные направлению его движения из района Малкин — Седльце— Лукув на восток, он перегруппировал бы свои силы и подготовил бы более скоординированную операцию под Варшавой.
Он же, напротив, сосредоточил огромное большинство войск Западного фронта севернее Буга; по свидетельствам самих же русских, между Бугом и Вепшем на 180 км фронта он оставил одну лишь XVI армию, поставив перед ней сложнейшую задачу и опасно открыв ее левый фланг, которому — как мы знаем — угрожал решающий удар польского Верховного главнокомандующего.
Впоследствии Тухачевский попытался парировать эту угрозу с помощью XII армии и 1-й Конной армии Буденного; эта последняя, направленная на Люблин приказом от 13 августа, двигалась по тылам наших маневренных сил. Что же касается сражения в районе Модлина, он его скорее предчувствовал, чем готовил со знанием дела; он рассчитывал выиграть его, прорвав Северный фронт генерала Юзефа Галлера, благодаря огромному численному превосходству в силах и средствах, которым он располагал на своем правом фланге.
«Таким образом, против левого фланга польской основной группировки, — пишет Тухачевский, — мы направили не менее 14 наших стрелковых дивизий и 3-й конный корпус. Учитывая моральное превосходство наших войск, мы имели полное право рассчитывать здесь на победу.
Итак, на участке 4-й, 15-й и 3-й наших армий, имеющих в своем составе 12 пехотных и 2 кав. дивизии, поляки могли выставить всего только 372 пехотные дивизии, правда, полного состава, плюс разношерстные мелкие части.
Мы имели полную возможность нанести здесь противнику сокрушительный удар и оголить его левый фланг и коммуникацию. 16-я армия атаковала с фронта самую мощную польскую группировку и должна была связать ее в продолжение развития всей операции. Зато наш левый фланг был в невыгодном соотношении сил. Против двух дивизий Мозырской группы и трех дивизий 12-й армии, действовавших на Люблинском направлении, поляки выставили 6 пехотных дивизий, доведенных до полной численности, и, таким образом, имели здесь перевес. Если бы только мы сосредоточили своевременно на Люблинском направлении части конной армии, то и здесь наша группировка была бы угрожающей для белополяков и они не могли бы помышлять не только о наступлении из района Ивангород — Люблин, но были бы сами поставлены в очень тяжелое положение и неминуемо были бы отброшены на западный берег Вислы.
Это обстоятельство с полной убедительностью доказывает, что мы могли и должны были решиться на наше наступление за Вислу и что это наступление имело полное основание на успех, если бы с нашей стороны не имел место недочет в стратегическом сосредоточении» [41].
Следовательно, в соответствии с намерениями противника, Северный фронт играл главную роль в битве за Варшаву. Если бы этот фронт вдруг не выдержал, группа главнокомандующего оказалась бы в очень тяжелом положении в ходе своего контрнаступления; действительно, она не могла равняться по возможностям с сосредоточившимися ниже по течению большевиками и углубляться в их тылы, в то время как на поле битвы за Варшаву мог появиться Буденный.
Глава 7
Диспозиция и расположение сил противников в сражении на Вкре во время атаки 5-й армии
13 августа, около полудня, в Варшаве перехватили переданные по радио приказы русским армиям, сражающимся на северном участке. Из приказа командующему советской XVI армией следовало, что 14 августа, на рассвете, вся эта армия должна атаковать варшавский передовой плацдарм с целью достичь на следующий день линии Яблонна — Марки — Воломин — Вавер — Окунев — Карчев — Осецк — Колбель.
Эта новость произвела в Варшаве эффект разорвавшейся бомбы. Она положила конец всем сомнениям; оставалось лишь предположение, диктуемое тревогой за судьбу столицы, то есть одновременная концентрическая атака трех большевистских армий, сходящаяся на Варшаве. Это предположение, высказанное командующему фронтом, казалось тем более обоснованным, что в некоторой степени
