в августе Цоя не стало…
* * *
Было два концерта, на хоккейном корте «Ермак». Я был на первом, 25 мая 1990 года. На второй не пошел, так как родители дали деньги только на один. Билет стоил, если я правильно помню, – 4 рубля 50 копеек, по тем временам приличные деньги. Было мне четырнадцать лет, и это был первый в жизни рок-концерт. И тогда, и сейчас хорошие музыканты в провинцию приезжают редко. Был разогрев, иркутская группа «Принцип неопределенности», которая, безусловно, никому не была нужна, все ждали «КИНО».
Было прохладно, и первые слова Цоя были что-то вроде: «Какие вы морозостойкие, а я думал, что концерт придется отменять». Он был одет во что-то с короткими рукавами и периодически во время концерта потирал замерзшие руки. Начался концерт с «Песни без слов», потом «Звезда по имени Солнце». Точно помню, что исполнялись «Спокойная ночь», «Пачка сигарет», «Стук», «Последний герой», «Бошетунмай», «Мы ждем перемен!». Безусловно, песен было гораздо больше, но я четко запомнил только эти… Заканчивался концерт «Группой крови». Прошел концерт на очень большом подъеме, через какое-то время народ начал выскакивать на поле и там танцевать. Пульт стоял на поле, и провода от него к сцене шли через поле, и группа переживала, что толпа потопчет провода. Также помню, что Цой говорил, что к нему подошли работники милиции с требованием прекратить концерт, так как на поле собралось уже очень много народу. Но народ, видимо, стал вести себя более спокойно, и концерт доиграли до конца.
Концерт точно снимался на видео, стоял человек у сцены, очевидно, это был Айзеншпис. Очень хотелось бы найти это видео, а то даже фотографий в Интернете найти не получилось. Концерт был задолго до эры мобильных телефонов и даже пленочных фотоаппаратов…
Олег Соколов:
Мы прилетели на Байкал на самолете. Ангарск километрах в ста от Байкала, – мы туда на автобусе ехали, «Икарус» у нас был… Приехали. А там город такой – тайга прямо рядом с домами. При въезде в город – стадион… Оттуда потом обратно в Иркутск. Стадион там был весьма интересный, больше хоккейный – две трибуны и посредине чаша. В те времена все по-дурацки делалось – в этой чаше поставили сцену, а зрители должны были сидеть на трибунах. Вроде все нормально началось… Подходила какая-то молодежь: «А вы правда ”КИНО“, правда Витя приехал? А то у нас пару раз так было – писали, что приезжает ”КИНО“, собирали деньги – и пропадали потом».
В общем, все пошло нормально. Я стоял перед сценой, смотрю – полные обе трибуны, все в восторге… А я стою и вижу, что вокруг нет ментов. Вообще. Стоит где-то вдалеке один мент, что было недопустимо на концертах того времени. Как же – массовое мероприятие, советское время… А у «КИНО» была так грамотно построена программа – сперва ударно, потом затихала, потом раскручивалась все сильнее… Народ приходил в неистовство, это всегда очень ощущалось. Все поют, довольны. И наступает момент накала. И именно в этот момент я понимаю, что нет милиции, и что сейчас что-то будет. Все начали просто прыгать в эту чашу, где находилась сцена. Это хорошо видно на видеозаписи концерта… Молодежь, сибиряки, все такие лысые там, скачут и подходят все ближе к нам… Милиции нет, и они всё прыгают и прыгают с этих трибун… Стало реально страшно, потому что вот они рядом, что хочешь, то и делай. Там еще сцена такая была, не двухметровая, а просто помост… Полметра. Подошел и все. Концерт подходил к концу, мы все были вообще на измене, а молодежь бесилась. Это, конечно, не агрессия была, скорее избыток чувств. Они просто танцевали, пели, увидели, что нет милиции, подошли прямо вплотную к нам… Было весьма непривычно. Играет группа, стоит Виктор, нет милиции и рядом толпа подростков лысых… Было не по себе. Когда закончили играть – мы быстренько со сцены сошли и ушли без эксцессов. Зашли в гримерку и обсуждали – как так… Было, конечно, весело.
После концерта я понес гитары в автобус. Выхожу из гостиницы, стоит толпа вот этих малолеток – уууааааууу… А на мне были дорогие очки «Ray-Ban», Юрик мне дал поносить. Это был тогда последний писк моды. Я их у Айзеншписа попросил – «Юр, дай поносить…». Он ответил: «Ну, на». И я надел их, ходил довольный. У меня модная джинсовка была… «КИНО» вообще модной группой было. Это же был Советский Союз, люди были серой массой… А когда музыканты «КИНО» шли все вместе – никто бы не сказал, что это советские люди. Были стильно одеты и похожи на иностранцев…
И вот я, значит, иду с гитарами, толпа меня окружает и начинает раздергивать в разные стороны. И когда я стал пробиваться к автобусу – с меня сорвали очки. Тут я не выдержал и начал орать во весь голос. Молодежь отступила, я ору: «Очки где?» Конечно, никаких очков нет… Я понимаю, что сейчас бессмысленно разбираться, у меня гитары в руках, рванул в автобус…
Толпа начала раскачивать автобус, скрутили дворники… Водитель испуганно спрашивает: «Где вы там все, где милиция, мне сейчас автобус разберут, ну вас на фиг, я уезжаю…». Я в шоке сижу, расстроился из-за очков, за стеклом толпа беснуется.
Айзеншпис, Олег Толмачёв поняли, что толпа не даст пройти музыкантам «КИНО», и начали искать выход. Я обратно уже даже не вернулся – как гитары занес в автобус, так больше и не вышел оттуда. И вот где-то в конце стадиона Олег нашел «пазик», его подогнали к дверям, и я смотрю – все «КИНО» бежит в этот автобус… Айзеншпис выскакивает на дорогу, смотрит – все ли сели? И тут наш водила, видя, что «пазик» уже тронулся и поехал, на нервах закрывает двери и тоже трогается. А Айзеншпис остается на улице. И толпа, видя его, бросается к нему. Юрик бежит за автобусом, орет, стучит кулаком – «Стойте, стойте!!». Мы водиле кричим: «Стой, Айзеншписа забыли!!». Юрик очень испугался тогда, толпа уже совсем рядом с ним была… Мы остановились. Юрик заскочил внутрь, отдышался и говорит: «Видели, как я бежал? Я же легкой атлетикой занимался раньше». Мы такие: «Да, Юр, ты молодец, бежал так здорово…»
А потом в Иркутске – нужно было лететь в Братск – у гостиницы (а жили мы в «Интуристе»), ко мне подошли два парня и вернули эти очки: «Не думайте плохо о нашем городе! Все это было только от большой любви к ”КИНО“!!» – сказали. То есть они просто не
