Раздалось такое ура, что мороз подирал по коже и казалось, что стены не выдержат. Царь поклонился на все стороны, постоял немного, потом взял за руку командира полка, обнял его, поцеловал и сел, сделав и ему знак садиться. Но ура не прекращалось; Государь снова встал, опять поклонился и сел; тогда ура смолкло — не хотели слишком утомлять дорогого Гостя.
Кофе подавали за столом, а Государю вместо кофе по старой памяти подали чашку чаю, что Он заметил и похвалил. Допив чай, царь встал и раньше чем выйти из-за стола, взял стакан и стал говорить: «Господа, Мне трудно выразить вам то волнение и ту радость, которые Я испытываю, находясь в первый раз вновь среди вас. Поверьте, что в течение последних 3-х лет Я постоянно всеми помыслами стремился к вам, но не мог этого исполнить по разным причинам. Наконец, Мне удалось быть с вами среди этой незнакомой, хотя роскошной обстановки. Я бесконечно счастлив видеть дорогие, Мне знакомые лица. Надеюсь и уверен, что Преображенский дух будет всегда жить и окрылять Преображенцев. Пью ваше здоровье. Ура!»
Жадно ловилось каждое слово; шт[абс]-капитаны граф Татищев[153] и Коростовец и поручик кн. Оболенский втихомолку наскоро записывали Государеву речь, а потом записи были сличены. За царскими словами не раздался ни один хотя бы слабый крик: такова дисциплина обычая.
Выйдя из-за стола, Государь прошел в арсенал и осматривал хранящиеся в нем предметы, при чем объяснения давал заведующий арсеналом и библиотекой шт[абс]-капитан гр[аф] Татищев. За арсеналом была осмотрена читальная комната, где внимание Государя привлекли манекены, одетые в полковую форму различных эпох. Тут пробило 9 часов. Дежурный по полку подошел с рапортом. Этот рапорт заранее обдумали, и он был произнесен так:
«Ваше Императорское Величество, л.−гв. в Преображенском полку больных в лазарете 33, в госпиталях 22, арестованных не имеется*. (*Их было велено выпустить по случаю посещения полка Его Величеством.) В течение дежурства Ваше Величество изволили осчастливить полк Своим посещением». (Новая форма рапорта требует упоминания о всех случившихся происшествиях.) (Альтенбург. 6 марта 98.)
Зайдя в кабинет командира полка, Государь поднялся в верхний этаж и осмотрел бильярдную, дежурную комнату, карточную и библиотеку. В бильярдной собралось очень много офицеров; игра на бильярде не состоялась. Ком. полка испросил позволение устроить «сиждение»; Государь согласился и сошел вниз в залу, где сел у подножия бюста Петра Великого, пожелав, чтобы все сели в кружок. Перед Его Величеством был стол, заставленный стаканами, среди которых возвышался золотой жбан (подарок в[еликого] к[нязя] Сергея Александровича), наполненный шампанским с ананасами и персиками. Офицеры поместились вокруг стола; в другом конце залы играл 2-й музыкантский хор. — Князя Оболенского, сидевшего по левую руку Государя, попросил запевать старые полковые застольные песни: Державинскую «Краса пирующих друзей», «Пчелка златая», «У нас в питье считается три класса» и пр. Князь запел, офицеры подхватили, и сам царь подтягивал. После, когда отпустили музыкантов, запели хором Его Величеству: «Без полковника не пьется и вино не веселит, песня звонко не поется и стакан пустой стоит»; при этом все вскочили с места, Государь встал, опорожнил свой стакан и потребовал, чтобы под эту же песнь пили и другие полковники. Потом Он потребовал стакан содовой воды, поставил его на тарелку, подал кн. Оболенскому (которому запрещено пить вино, что было известно Государю) и запел, как водится: «Николай Николаевич, здравствуйте, здравствуйте!» В ответ на это князь подал Государю на тарелке стакан шампанского, припевая: «Ваше Величество, здравствуйте, здравствуйте!»
Государь пожелал, чтобы пили по выпускам; начал князь Оболенский, а Государь причислил Себя к выпуску не 1868 г., когда был зачислен в списки, а 1887, летом которого впервые начал службу в рядах полка. Старшим в выпуске 1887 г. оказался Ванновский; когда дошла до него очередь, он поднес наполненную вином серебряную стопу Его Величеству, а кругом пели: «Поднеси сосед соседу, сосед любит пить вино, выпивай сосед любезный, оботри сосед соседа, поцелуй сосед соседа» и т. д. Конечно, Ванновский не посмел утирать губы царю, но держал салфетку в руке, вытянувшись в струнку. Государь взял у него салфетку, обтер Себе усы и трижды облобызал Ванновского, подал братину следующему по старшинству в выпуске поручику барону Зедделеру[154]; когда тот выпил, царь обтер ему губы и тоже три раза с ним поцеловался.
Во время «сиждения» Государь пожелал сказать два слова командиру полка в его кабинете и пройти туда так, чтобы никто не вставал; командир шепнул направо и налево, чтобы все сидели смирно и, когда Государь встал и вышел, ни один человек не тронулся с места. Оставшись с командиром с глазу на глаз, царь обнял его, провел рукой по груди и сказал: «Как хорошо!» Он был, видимо, доволен, а как счастливы были в полку, того как говорится ни словом сказать, ни пером описать. Как-то не верится даже, что все это наяву, что Тот, которому мы присягали, за Кого готовы сложить свои головы — находится тут между нами, пьет с нами и песни поет.
Когда Он вернулся в залу из кабинета командира, запели песню, введенную в обычай русским хором в Москве во время коронации: «За дружеской беседою»; припев мы изменили так: «К нам приехал наш родимый, Государь наш дорогой!» При последних словах все повскакали с мест и грянуло восторженное, оглушительное ура. У многих глаза были влажны от избытка чувств.
Государь приказал командиру полка назвать Ему потихоньку офицеров, поступивших в полк после 1894 г.; Он знал их из приказов по полку по фамилиям, но не в лицо.
В 2 часа царь собрался уезжать. Когда Он вышел из залы, офицеры подхватили Его на руки, донесли до подъезда, одели и усадили в коляску. Многие бежали за экипажем, некоторые даже до угла Сергиевской и Воскресенского проспекта.
Та к кончился этот незабвенный вечер, или вернее ночь с 9-го на 10-е января, оставив по себе невыразимо светлое воспоминание в сердце каждого Преображенца.
ГА РФ. Ф. 660. Оп. 2. Д. 6. Л. 1–18 об. Автограф.
С. С. Фабрицкий
Из прошлого. Воспоминания флигель-адъютанта Государя Императора Николая II
Берлин 1926
В. М. Хрусталев
Жизненный путь автора воспоминаний флигель-адъютанта
Свиты Императора Семена Семеновича Фабрицкого
(Краткая биографическая справка)
Фабрицкий Семен Семенович (14.II.1874–3.II.1941) — из дворян, родился в Одессе, сын судьи. Окончил Морской корпус (1894). В сентябре 1894 г. произведен в мичманы и выпущен во 2-й Балтийский флотский экипаж. В 1894–1910 гг. служил на кораблях Балтийского флота. В 1895–1896 гг. совершал плавания на эскадренных броненосцах «Император Александр III» и «Наварин». Во время плавания в Средиземном море был послан из Пирея во Владивосток, где назначен на крейсер «Адмирал Нахимов». Некоторое время находился в Порт-Артуре. После возвращения в Кронштадт в 1898 г. поступил в Минный офицерский класс, а по окончании учебы в 1903 г. назначен минным офицером на канонерскую лодку «Ерш», а затем на императорскую яхту «Полярная Звезда», на которой часто плавали за границу вдовствующая императрица Мария Федоровна и брат царя великий князь Михаил Александрович. Осенью 1907 г. императорская яхта «Штандарт», которой обычно пользовались император Николай II с семьей для своих плаваний во время летнего отдыха, наскочив на камни в финских шхерах, отправилась на ремонт. Царская семья перешла на яхту «Полярная Звезда», где старший лейтенант Фабрицкий был старшим офицером. Плавание с Царской семьей продолжалось до глубокой осени. С этого времени имя С. С. Фабрицкого упоминается в дневниках и переписке Царской четы. В ноябре 1907 г. Фабрицкий был произведен в капитаны 2-го ранга и пожалован в флигель-адъютанты Свиты императора. В 1909 г. он участвовал в юбилейных торжествах в Полтаве (посвященных 200-летию Полтавской битвы), а затем до декабря нес дежурство как флигель-адъютант при Государе в Ливадии. В 1910 г. он был назначен командиром эскадренного миноносца «Амурец», а затем начальником 2-го дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского флота. В 1913 г. Фабрицкий был произведен в капитаны 1-го ранга и принял командование 3-м дивизионом эскадренных миноносцев на Балтийском флоте. Участник Первой мировой войны. В феврале 1915 г. Фабрицкий был назначен начальником отдельной морской бригады, сформированной для обороны Моозундских островов. Он некоторое время являлся начальником морской бригады сухопутного фронта морской крепости Петра Великого. В июне 1916 г. за отличия по службе был произведен в контр-адмиралы и в октябре того же года назначен командующим 1-й отдельной Балтийской дивизией, в которую была развернута его бригада. В письме императора Николая II к своей супруге Александре Федоровне от 17 октября 1916 г. из Царской Ставки (Могилев) сообщалось: «За обедом появился Фабрицкий, я был рад его видеть — огромный, здоровый, загорелый и энергичный. Его морская бригада переформировывается в дивизию в Николаеве, где я намереваюсь посмотреть их позднее». В начале 1917 г. контр-адмирал Фабрицкий продолжал командовать Морской дивизией, которая была переброшена на Черноморский флот и заняла оборону в устье Дуная. После Февральской революции 1917 г. он был отстранен от командования и назначен в резерв чинов Морского министерства, а 22 июня 1917 г. (согласно прошению) уволен от службы с правом ношения мундира и назначением пенсии. В мае 1918 г. Фабрицкий пробрался из г. Николаева, где он скрывался до немецкой оккупации, на Дон и принял командование Донской речной флотилией, входившей в состав Донской армии генерала П. Н. Краснова. В 1918 г. он некоторое время находился в гетманской армии П. П. Скоропадского на Украине. Участник Белого движения. Летом 1918 г. командир корпуса морской обороны Черного моря, затем в Донской армии; начальник речного отряда, командир Донской речной флотилии. Во ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма. Помогал контр-адмиралу И. А. Кононову в вооружении морских и речных судов, а также бронепоездов орудиями, которые ему удавалось доставлять из Севастополя. Эвакуирован на корабле «Рашид-паша» (по др. данным — «Лазарев»). В эмиграции с 1920 г. К лету 1921 г. проживал в Константинополе, где состоял членом Союза морских офицеров. С 1935 г. Фабрицкий постоянно поселился в Бельгии и там же был избран председателем Союза морских офицеров. Умер он 3 февраля 1941 г. в Брюсселе на 67-м году жизни. Похоронен был на кладбище Юксель. Был женат и имел на начало 1918 г. двух сыновей, которые обучались в Императорском Училище Правоведения в Петрограде и о судьбе их почти ничего неизвестно. Его сын Георгий Семенович Фабрицкий (1901–1945) родился в Санкт-Петербургской губернии. Учился в Императорском Училище Правоведения (не окончил; 7-й класс). Участник Белого движения. В Донской армии вольноопределяющийся в л.−гв. Казачьем полку, с 2 ноября 1919 г. хорунжий в 3-й сотне того же полка до эвакуации Крыма. Ранен в октябре 1920 г. Позднее находился среди белогвардейцев на о. Лемнос. Осенью 1925 г. в составе Гундоровского полка служил в Болгарии. Сотник. В эмиграции находился в Прибалтике. Пропал без вести в 1945 г. В эмиграции С. С. Фабрицкий женился второй раз. Жена Вера Константиновна (1898–1947) проживала с ним до последних дней в Бельгии, где и скончалась. В эмиграции опубликовал книгу мемуаров «Из прошлого. Воспоминания флигель-адъютанта Государя Императора Николая II» (Берлин, 1926).
