– Приятного аппетита, папочка! Даже своим сарказмом и живыми непривлекательными образами вы не смогли нам его испортить, – не упустила случая съязвить Елена.
О том, что одно из семи чудес света всегда рождает множество споров, а в спорах не всегда рождается истина.
На следующий день Елена с отцом и группой путешественников отправились к пирамидам. Сфинкс произвел на всех одинаково фантастическое впечатление – соединение величия, загадок и времен. Когда путешественники проникли внутрь пирамид, им стало не по себе. Елена, напротив, словно зарядилась дополнительной энергией и, как в детстве, в каждом углу находила каких-то неведомых, невидимых духов, с которыми пыталась наладить контакт.
Отец возмущался ее странностям, тянул вон из тесных камер и коридоров пирамид наружу. Елена тоже возмущалась, что ей не дают сосредоточиться. Она пыталась убедить отца, что духи могут многое рассказать, а магнетизм, которым обладают некоторые старинные предметы, вещи и камни, способен влиять на определенные природные свойства человека или даже лечить.
Стойкий и убежденный материалист, полковник фон Ган не желал слышать о подобной ерунде и с пеной у рта старался доказать дочери, что материальный мир гораздо естественнее и интереснее, чем тот, что находится за пределами понимания.
– Не лежит у меня душа ко всем этим дамам и господам, которые беседуют с разными там духами или лечат людей магнетизмом, – пытался возражать отец. – Объясни мне, пожалуйста, зачем беседовать с духами? Не лучше ли поговорить с живыми людьми?
– С живыми неинтересно, – парировала Елена, – они или просто глупы или не имеют достаточно знаний.
– А лечить магнетизмом не глупо? Это опять то же самое внушение, о котором мы не раз говорили. Человеку прикладывают к телу какую-то вещицу, которая якобы что-то излучает, внушают под гипнозом, что он здоров, а он в это верит.
– Ну и замечательно, главное, чтобы он не ныл о своих болячках и хорошо себя чувствовал. Ведь это, кажется, называется здоровьем?
– По внешним признакам, да. Но я готов с тобой спорить и спорить. Верить, как ты выражаешься, в магнетизм вещей или в магию свойственно людям неграмотным, зависимым, внушаемым или ведомым. Но ты-то у меня – умница! Зачем тебе вся эта тарабарщина? От одной только ее вульгарной, старообразной, тоскливой терминологии уже становится скучно и кисло. Полная абракадабра слов и мыслей!
– Согласна, терминология устарела, но смысл понятен, а термины можно обновить, – возразила дочь. Глаза ее загорелись жгучими искорками, вызывающими на спор.
Отец принял вызов и пустился в дебаты:
– Скажи мне, пожалуйста, что такое твой оккультизм? Что-то около культа? Насколько я знаю, культ – это поклонение определенному фетишу.
Елена рассмеялась.
– Батюшка, вы запутались в понятиях и совсем не то имеете в виду. Термин «оккультный» происходит от латинского «occultus», что означает «сокровенный, тайный».
– Хорошо, пусть так. Но что этот твой оккультизм скрывает – поиск философского камня, алхимические опыты, хождение сквозь стену? Какие такие тайные знания, которые никому не известны и выдумываются всякими проходимцами, которые чем больше морочат голову своей непонятностью и таинственностью, тем больше считают себя учителями!
– На мой взгляд, подлинный оккультизм не имеет ничего общего с такими оккультными занятиями, как алхимия и месмеризм. Вы, верно, это имели в виду? – возразила Елена. – Востоковеды толкуют оккультизм как «знание души» или «истинной мудрости», но в действительности это понятие значит намного больше.
– Дочь, давай прекратим говорить о том, чего не знаем. Ты находишься под впечатлением разных фокусов или феноменов, не зная их материальной основы, и принимаешь разглагольствования людей, называющих себя Магами, на веру. Какая разница между магом, фокусником и волшебником? Отвечу – в аудитории. Фокусник – на сцене. Волшебник – в детских сказках. Маг или шаман – в рассказах для взрослых. Причем, если фокусники и волшебники имеют массовую аудиторию, то маги, как правило, предпочитают индивидуально морочить голову взрослому слушателю, чтобы более трезвая голова не разоблачила его «сказки для взрослых». Я же закоренелый реалист. Могу оперировать только аксиомами, доказанными теориями и философскими понятиями. Что такое истина, а тем более «истинная мудрость», не знает никто. Это выше человеческого понимания и ведомо только Всевышнему. Люди же верят в то, что сами придумали, образно обосновали или внушили тем, кто в это поверил. Поэтому спор у нас с тобой похож на разговор слепого с глухим.
– Сейчас я не могу правильно объяснить суть оккультизма, но когда-нибудь вы меня поймете и убедитесь, папенька, что оккультизм не выдумка. Он представляет собой область знаний, познать которые не каждому дано, как некоторые не понимают математику, химию или не могут нарисовать портрет, чтобы было похоже. Исполнение музыкальных произведений тоже не каждому под силу. Знаешь, как сказал кто-то из великих: «Все знают названия семи нот, но не каждый сможет выдавить из них музыку». Вы согласны?
– Согласен, сдаюсь! Я устал спорить. Пора возвращаться в гостиницу, забраться под накомарник и забыться в ночной прохладе египетской ночи. Это куда приятней и реальней, чем спорить ни о чем.
Две недели пролетели как один день в суетливой беготне по древним камням Египта, посещении шумных восточных базаров и бесконечному сидению в ресторанах за жаркими спорами о магии, восточной мудрости и философии. Отцу пришло время возвращаться на службу. Он не стал просить дочь одуматься, вернуться на Родину или заняться чем-нибудь полезным, так как видел, что она страстно увлечена своими странствиями и пока еще, судя по всему, ей это занятие не надоело. Он оставил Елене денег на дальнейший путь, распрощался, благословил, обнял, расцеловал по-отечески на дорожку и уехал.
Елене жаль было расставаться с отцом. Несмотря на их бесконечные споры и разногласия во взглядах на устройство Вселенной, в практической жизни между ними царил мир и полный порядок. Полковник фон Ган обожал свою дочь, считая ее необыкновенно одаренной и незаслуженно обиженной судьбой. В раннем возрасте она потеряла мать, а теперь лишилась поддержки семьи из-за глупейшей женитьбы, перевернувшей всю ее жизнь. Он одобрял практически любое решение дочери, по мере возможности потакал мельчайшим ее капризам, оплачивал расходы. Елена это прекрасно понимала и, как любая дочь, знающая, что папа никогда не откажет, аккуратно «вила из него веревки», которые готовому на все отцу частенько приходилось развязывать ценой неимоверных усилий. Елена тоже обожала отца, считая его своей опорой и чуть ли не единственным, кто ее искренне любит. Несмотря на разногласия с родней, она также любила и своих многочисленных родственников, особенно сестер, теток и бабушку с дедушкой, скучала по ним, втайне надеясь когда-нибудь увидеться. Но «дамоклов меч» страха быть возвращенной мужу гнал ее прочь от дома. Елена готова была колесить по миру, терпеть неудобства, жить где угодно, только не в России.
