Все лето Брайана тревожили мысли о том, что его посадят.
— Если бы они просто хотели денег, то сказали бы об этом и получили бы обычную взятку, — говорил он. — На этот раз, похоже, они решили серьезно прижать меня и упрятать за решетку.
В суде Брайан поклялся, что не видел раньше ни шерсти, ни гашиша. «У меня в жизни не было никаких клубков шерсти. Я не вяжу носков. И девушек, вяжущих носки, среди моих знакомых тоже нет!»
Брайан жил на той квартире всего восемнадцать дней. Предыдущая жилица, актриса Джоанна Петтет, сообщила полиции, что вполне могла, съезжая, забыть клубок в квартире, хотя, как она утверждала, никогда в жизни не курила гашиш.
Когда суд удалился на совещание, в зал вошли Мик и Кит и уселись среди множества девушек-поклонниц, с замершими сердцами ждавших решения суда.
Судья кратко подвел итог обвинению. Будь Брайан виновен, он мог бы смыть в туалет все запрещенные вещества, пока полицейские стучали в дверь и лезли внутрь через окно. Никаких свидетельств, что Брайан принимал наркотики, не было. Единственная улика ничего не доказывала. Тут я вздохнул с облегчением. Возможно, Брайану удастся выпутаться, и они оставят его в покое. Кит и Мик, ухмыляясь, раздавали автографы и жестами подбадривали Брайана.
Присяжные совещались сорок пять минут. Когда они вынесли вердикт, по залу пронесся сгон разочарования «Мы пришли к выводу, что обвиняемый виновен». Сюки Пуатье зарыдала. Джаггер хлопнул кулаком об ладонь и с ненавистью поглядел на присяжных.
— Даже когда суд идет справедливо, находятся старые дураки, которые готовы на все, лишь бы избавиться от нас, — раздраженно пробормотал он.
Судья Ситон, строго нахмурив брови, обратился к Брайану:
— Мистер Джонс, вас признали виновным. Я вел себя по отношению к вам беспристрастно, относясь к вам, как к любому другому молодому человеку. Я приговариваю вас к штрафу в пятьдесят фунтов и сотне гиней на судебные издержки. У вас есть неделя, чтобы внести эти деньги. Однако вам следует впредь поступать осторожнее и держаться подальше от этих опасных веществ.
Брайан, который уже приготовился к тюремному заключению настолько серьезно, что даже явился на слушание в деловом сером костюме с галстуком и в белой рубашке, вздохнул с облегчением и, обменявшись улыбками с друзьями, покинул здание суда. Они с Сюки, держась за руки, торжественно сели в «роллс-ройс», водитель завел мотор, и они уехали.
— Тяжело поверить, что присяжные настолько твердолобы, что игнорируют даже мнение судьи, — обратился один репортер к Мику. — А судья — неглупый человек. Он понимал, что все это фарс с самого начала. Что вы скажете об этом, Мик?
— Мы безумно счастливы, что Брайана не посадили в тюрьму, — просто ответил тот.
Но позже, при встрече, он сказал мне:
— Слушай, Тони, постарайся помочь ему держаться подальше от наркотиков. Полиция не оставит его теперь в покое. Они понимают, что это его слабое место, и будут выжидать, пока он не сорвется, а там набросятся на него, как стая шакалов, и съедят с потрохами. Если Брайан не завяжет, он конченый человек.
Домик Кита в Редлэндсе был настоящей жемчужиной архитектуры. Вокруг довольно беспорядочно выстроенного главного здания с соломенной крышей красовался аккуратно подстриженный зеленый газон. А газон, в свою очередь, окружал широкий и глубокий ров, вырытый сотни лет назад для защиты старинного дома от воров и бандитов. В ясные дни вода во рву искрилась на солнце, на ее чистой поверхности отражалось голубое небо. Гости обычно поначалу жаждали искупаться в нем — пока Кит не упоминал мимоходом о водяных крысах. Я долго ему не верил, но как-то в полдень, неспешно прогуливаясь, чуть не наступил на целое семейство, притаившееся в прибрежных камышах. Трое маленьких сразу же юркнули прочь, а самый большой — очевидно, глава семьи — недоброжелательно посмотрел на меня налитыми красными глазками и вызывающе обнажил желтые зубы. Он был огромен, ростом почти с кошку, и я тут же вспомнил старые сельские байки об огромных крысах, которые без проблем прокусывали шеи терьерам.
— Да, — согласился Кит, когда я вечером рассказал ему о крысах, — меня они уже давно беспокоят. Если ничего не предпринимать, рано или поздно они обнаглеют и вообще начнут забираться в дом.
На следующий день он достал с чердака два старых помповых ружья. Было около семи вечера. Воздух был полон необыкновенной тишиной. В такой вечер можно слышать собачий лай за несколько миль и замечать, как ветер шумит в верхушках деревьев. Кит положил на лужайку в десятке метров ото рва приманку — остатки курицы. Мы, с ружьями наготове, засели в кустах метрах в двадцати от этого места. Затем молча закурили косяк и уже почти докурили его, когда Кит вдруг толкнул меня и показал на крысу, крадущуюся к курице сквозь заросли.
— Подождем еще, — шепнул он, останавливая меня жестом, — может, их там больше.
Вскоре четыре омерзительных крысы уже пировали над бедной курицей. Кит прилег на землю и прицелился. Я водил прицелом, пока не поймал в него самую жирную крысу.
— Давай! — крикнул Кит, и грохот ружейных выстрелов разорвал вечернюю тишину.
Все четыре крысы, залитые кровью, лежали на лужайке.
Ричардс, взяв кусок бумаги, осторожно подобрал их и подвесил на колючую проволоку, идущую над забором, неподалеку от ворот: он видел, что так делали другие фермеры.
Приехавший поздним вечером Мик спросил у Кита:
— Что там за дрянь болтается на заборе?
— Это мои долбаные крысы, — ответил Кит. — Можем приготовить их сегодня на ужин.
Позже я услышал, как они играют на гитарах и Кит напевает: «Мой друг стреляет водяных крыс, мои друг стреляет водяных крыс».
— Тони, мы посвятили тебе песню, — крикнул он мне.
Поначалу я не хотел на него работать. Я понимал, что мне надо заниматься «Везувием» независимо от того, много ли денег это принесет. Но от жизни содержателя ночного клуба я устал буквально через неделю. Снаружи это кажется таким солидным — быть боссом, угощать людей выпивкой, трясти им руки, шутить и рассказывать веселые байки. Но я быстро понял, каково это на самом деле. Мне почти сразу надоело притворяться, делая вид, что я счастлив общаться со всякими мерзкими типами. Так что, когда Кит предложил мне 150 фунтов в неделю за работу его личным помощником, я лишь спросил у своего партнера, сможет ли он справиться с клубом сам, и тот, учитывая все возрастающую прибыль, с готовностью согласился.
— Понимаешь, старина, — делился со мной Кит, — тот парень, что работал на меня прежде, чересчур охамел. Начал переть у меня вещи, врать, и я почти уверен, что это именно он настучал репортерам «Ньюс оф зе Уорлд» про ту вечеринку, когда нас замели. Но вообще он парень крепкий и бывает полезен, так что я направил его к Брайану.
