Почему же Маршак решил перевести «Последнее слово»? Владимир Жаботинский, переведя так много стихов Бялика, почему-то не обратил внимание на это стихотворение. Между тем сам Бялик, судя по всему, придавал ему особое значение — ведь это было единственное стихотворение, которое поэт перевел сам с иврита на идиш, полагая, видимо, что так оно быстрее дойдет до народных масс — для большинства обитателей черты оседлости идиш был родным языком. Маршак, знавший оба еврейских языка, предпочел перевести «Последнее слово» с идиша:
Меня опять Он к вам послал,
когда ревел могучий вал
и по ветру носились вы,
как груда высохшей листвы,
и руки падали у вас,
и силы таяли в груди.
И в ваш последний грозный час
явился Он и рек: «Иди!»
«Им тяжело, — сказал мне Он, —
Им слишком больно. О, скорей
Иди! У них ты вырви стон,
Исторгни слезы из очей.
Пусть будет стон, как лязг металла.
Слеза — как молот тяжела,
Чтобы земля затрепетала
И зло и горе сотрясла».
И я пошел. Пускай каменья,
преграды были предо мной, —
меня могучее стремленье
толкало с силой неземной.
И ваша боль меня толкала,
и вам помочь душа алкала…
Бог одарил меня душою,
вам эту душу подарю.
И мне язык Иегова дал.
Он — острый блещущий кинжал.
Коль вы из камня — он железный,
Коль вы железо — он булат.
Народ, и встанешь ты из бездны,
могуч и пламенем объят!
Теперь пред дверью стал пророк.
Напрасен зов, — ответа нет.
Тяжелый мрак главу облек,
погас могучий луч, мой яркий свет.
Я встретил здесь и позор и стыд,
передо мной закрыли дверь,
и слово Божие звучит
насмешкой горькою теперь.
Пророк не был услышан, пророк не был понят, пророк был осмеян, и Бог наказывает свой народ:
…Бежать вы будете, как тени,
из края в край, из дома в дом,
и град вас встретит оскорблений,
как нищих на пиру чужом…
И вам земля могилой станет,
беззвездной будет ваша ночь,
и жизнь, как мертвый лист, увянет,
ваш стон развеет вихорь прочь…
И рек Господь:
«Пусть принесут
пророку глиняный сосуд,
а он о камни разобьет
и крикнет:
„Так погиб народ“».
Если бы Маршак перевел в Ялте только стихотворение Бялика «Последнее слово», он бы уже навсегда остался в русско-еврейской литературе. Но в Ялте он написал десятки стихов, многие из них были опубликованы в журнале «Молодая Иудея» в 1905–1906 годах. У этого журнала было приложение «Песни молодой Иудеи», где наряду со стихами Маршака публиковались стихотворения Якова Година, среди них «Новый пророк»:
И запылала новая заря,
И уползает ночь, бледнея…
Он к нам прошел не в мантии царя.
Не с дивным жезлом Моисея.
Он к нам пришел, уставший, как и мы,
Как мы от слез и мук изнывший…
И расшатал тяжелый свод тюрьмы,
Тоской и жаждой нас давивший.
И в даль повел, в загадочную даль,
Куда мы пламенно стремились.
Когда в глухих застенках бились —
И дал нам новую скрижаль…
Сегодня поэт Яков Годин почти (или совсем) забыт. Между тем его, как и Маршака в юности, увлекли идеи сионизма. Позже не в меньшей мере его увлекли идеи социализма. Когда началась Первая мировая война, Яков Годин писал военно-патриотические стихи и, казалось, забыл о «Песнях молодой Иудеи». Да и стихи Маршака из этой тоненькой книжечки не вспоминали почти восемьдесят лет. Лишь в 1993 году некоторые из них были напечатаны в сборнике «Менора» (Москва — Иерусалим). Вот одно из них — стихотворение «Две зари», которое автор посвятил молодому еврейству:
Наш старый храм горел. Пылала вся страна,
И ночь пред пламенем бушующим бежала,
И рамкой черною, казалось, окружала
Картину зарева она…
Мы гибли… Впереди чернела лишь тоска…
Там ужасы Изгнанья рисовались…
За этим пламенем угрюмые века,
Как ночь без края, простирались…
Вот охватил огонь святыню алтаря.
Нам одинокий путь в Изгнанье освещая!..
Так, беспросветный мрак тоскливо предвещая,
Горит вечерняя заря!..
Почему идеи сионизма так увлекли юного Маршака в Ялте? Разумеется, не последнюю роль в этом сыграли погромы, прокатившиеся в то время по Украине, Молдавии, Белоруссии, югу России. В 1906 году Маршак написал стихотворение «Над могилой», посвященное основоположнику сионизма — доктору Теодору Герцлю, призывавшему собратьев бороться за создание своего национального очага. Об этом — последняя строфа стихотворения:
К рулю! За труд, пока кипит в нас кровь!
И наша тьма, как молнией средь ночи,
Разрезанная Им, — хотя закрыл он очи, —
Да не сольется вновь!
Вероятно, стихотворение это было написано в Ялте, где Маршак стал свидетелем еврейских погромов, как и другое стихотворение — «Нашей молодежи», опубликованное в ялтинском журнале «Молодая Иудея» № 1 за 1906 год и заканчивающееся так:
И только ранняя свобода
Своим лучом тебя зальет —
Пусть этот луч — гонец восхода
С тебя в народ наш снизойдет!..
И в этих стихах слышится Бялик — его «Да, погиб мой народ…».
Незадолго до публикации этого стихотворения, в августе 1905 года, Маршак писал Е. П. Пешковой: «В Житомире 2-й погром. Один драгунский офицер изрубил на мелкие куски еврейскую девушку… Самооборона бессильна. Сколько молодежи погибло в самозащите. Совсем юной, моего возраста…» Так что увлечение Маршака Бяликом вполне понятно.
А вот что писал о Бялике Горький: «Для меня Бялик… — точно Исайя, пророк, наиболее любимый мною, и точно богоборец Иов… Мне кажется, что народ Израиля еще не имел, — по крайней мере, на протяжении XIX века, — не создавал поэта такой мощности и красоты». Неудивительно, скорее — замечательно, что этого поэта русскому читателю подарил наряду с Владимиром Жаботинским, Владиславом Ходасевичем, Вячеславом Ивановым, Федором Сологубом и Самуил Маршак.
ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН И РЕШЕНИЙ
ВСТРЕЧА С АЛЕКСАНДРОМ БЛОКОМ
В Петербург Маршак вернулся из Ялты летом 1906 года. Время это было непростое. После подавления революции 1905 года в умах царило смятение, что конечно же не могло не отразиться и на литературе. Впоследствии Маршак не раз будет возвращаться к этому времени в беседах с молодыми литераторами, на семинарах молодых писателей. А позже объединит их в цикл «Не память рабская на сердце». Есть в этих заметках такие мысли: «Что же такое „вдохновение“?
![Роберт Говард - Гиборейская эпоха [= Хайборийская эра; Гиборийская эра] [The Hyborean Age]](https://cdn.my-library.info/books/no-image-mybooks-club.jpg)