Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

«Мао Цзэдун не принял всерьез ссылок на занятость советских руководителей хлебозаготовками. „Неужели, – сказал он, – в СССР придают такое большое значение хлебозаготовкам, что на них выезжают руководящие лица ЦК партии?“ …Насколько я знаю Мао Цзэдуна более шести лет, его улыбка и слова „хао, хао – хорошо, хорошо“, в то время когда он слушал перевод, отнюдь не означали, что он доволен телеграммой. Это достаточно ясно было видно. По моему личному убеждению, Мао Цзэдун считал, что в худшем случае ему будет отказано в присылке самолета или судна. Но даже это было для него маловероятно, тем более что самолет был предложен из Москвы. Он был уверен, что именно сейчас он поедет. Видимо, поездка. для него самого стала нужной. С большим нетерпением ждал он ответа… Чемоданы Мао Цзэдуна упаковывались, даже были куплены кожаные туфли (он, как и все здесь, ходит в матерчатых тапочках), сшито драповое пальто. Вопрос не только о самой поездке, но и о сроке им был решен. Оставалось только, каким путем ехать. Он сейчас внешне спокоен, вежлив и внимателен, чисто по-китайски любезен…»[900]

Вместе с тем, Мао как человек восточного склада сделал вид, что ничего особенного не произошло. Он послал Сталину следующий ответ, как бы обмениваясь любезностями: «Тов. Сталин. Согласен с Вашим мнением, изложенным в телеграмме от 14 июля. Отложим поездку к вам до конца октября – начала ноября»[901].

Поездка, таким образом, еще раз откладывалась, а проблемы, которые тревожили лидера китайских коммунистов, оставались и нуждались если не в согласовании, то, по крайней мере, в обстоятельном обсуждении на самом высшем уровне. Какие же вопросы хотел поставить Мао Цзэдун перед Сталиным? Какие советы он желал получить и на что при этом надеялся?

Косвенным ответом на поставленные вопросы стал отчет А.Я. Орлова о беседе с Мао 28 июля 1948 г. Согласно этому отчету, Мао Цзэдун говорил, если в 1947 году он не спешил с поездкой в Москву, то сейчас, в 1948 году, обстановка изменилась и он хочет поскорее поехать в Москву. О многом хочет поговорить там, по некоторым вопросам попросить совета, по некоторым – помощи, в пределах возможного.

Вопросы, по которым Мао Цзэдун намерен говорить в Москве, суть:

1. Об отношениях с малыми демократическими партиями и группами (и демократическими деятелями).

О созыве политического консультативного совета.

2. Об объединении революционных сил Востока и о связи между коммунистическими партиями Востока (и другими).

3. О стратегическом плане борьбы против США и Чан Кайши.

4. О восстановлении и создании промышленности в Китае, в том числе (и в особенности) военной, горнодобывающей, путей сообщения – железных и шоссейных дорог. Сказать там, в чем мы (КПК) нуждаемся.

5. О серебряном займе в сумме 30 миллионов американских долларов.

6. О политике (линии) в отношении установления дипломатических отношений с Англией и Францией.

7. По ряду других важных вопросов.

Подытоживая сказанное, Мао Цзэдун подчеркнул: «Надо договориться о том, чтобы наш политический курс полностью совпадал с СССР»[902].

Комплекс проблем, намеченных Мао для обсуждения, был весьма обширен, хотя сам размер просьбы о займе в сумме 30 миллионов американских долларов выглядит слишком скромным. Однако из сказанного китайским лидером явствовало, что он уже полностью уверен в скорейшей победе над гоминьданом и у него на первый план уже выходят задачи будущего государственного строительства. Конечно, в принципе он был совершенно прав, однако в международной политике трудно предвидеть всего и исключить разного рода неожиданные зигзаги и повороты событий. Видно было также, что Мао рассчитывает на оказание Советским Союзом серьезной помощи в восстановлении и развитии китайской экономики. Кроме Москвы, ему не к кому было обратиться с такой просьбой – он это хорошо сознавал.

В наступившем 1949 году события развивались еще более стремительными темпами. Об этом однозначно говорит следующая телеграмма Сталина Мао Цзэдуну:

«10 января 1949 года

Товарищ Мао Цзэдун.

9 января получили от нанкинского правительства ноту с предложением Советскому правительству принять на себя посредничество между нанкинским правительством и Китайской компартией о прекращении войны и заключении мира. Аналогичное предложение одновременно послано правительствам США, Англии и Франции. Ответа от этих трех правительств нанкинское правительство еще не получило. Советское правительство также еще не дало ответа. По всему видно, что предложение правительства продиктовано американцами. Цель этого предложения – объявить нанкинское правительство сторонником прекращения войны и установления мира, а Компартию Китая объявить сторонником продолжения войны, если она прямо откажется от мирных переговоров с нанкинцами.

Мы думаем ответить таким образом: Советское правительство стояло и продолжает стоять за прекращение войны и установление мира в Китае, но раньше, чем дать свое согласие на посредничество, оно хотело бы знать, согласна ли другая сторона – Китайская компартия – принять посредничество СССР. Ввиду этого СССР хотел бы, чтобы другая сторона – Китайская компартия – была осведомлена о мирной акции Китайского правительства, и было бы запрошено согласие другой стороны на посредничество СССР. Мы думаем так ответить и просим сообщить, согласны ли Вы на это. Если не согласны, подскажите нам более целесообразный ответ.

Мы думаем также, что Ваш ответ, если Вас запросят, должен быть, примерно, таким: Китайская компартия всегда высказывалась за мир в Китае, ибо гражданскую войну в Китае начала не она, а нанкинское правительство, которое и должно нести ответственность за последствия войны. Китайская компартия стоит за переговоры с Гоминьданом, однако без участия тех военных преступников, которые развязали гражданскую войну в Китае. Китайская компартия стоит за непосредственные переговоры с Гоминьданом без каких-либо иностранных посредников. Китайская компартия особенно считает невозможным посредничество такой иностранной державы, которая своими вооруженными силами и флотом сама участвует в гражданской войне против китайских народно-освободительных войск, ибо такая держава не может быть признана нейтральной и объективной в деле ликвидации войны в Китае. Мы думаем, что Ваш ответ должен быть, примерно, таким. Если Вы не согласны, сообщите нам Ваше мнение.