19–20 января
11.45. Возвратились в Вешенскую благополучно, как всегда, разгрузили ящики. В тот же вечер пригласили своих родичей – держали совет о проведении вечера золотой свадьбы в Вешенской. Все сошлись на том, чтобы пригласить всех своих знакомых и особенно врачей, которые были очень внимательны к М.А.
На другой день шел официальный разговор с руководством района – секретарем Н.А. Булавиным и предриком Ю.Ф. Коротковым. Решено было провести вечер встречи в зале столовой, которую в торжественных случаях мастерски преображали в первоклассный ресторан. Горячие закуски решено готовить дома, а холодные закуски и выпивку М.А. дает из московских закупок.
21–22 января
Сегодня на 19.00 намечена встреча со станичниками – день золотой свадьбы М.А. и М.П.
М.А. Не хвалебные оды в мою честь, не обилие вин и коньяков привлекают меня. Надо направить вечер так, чтобы там было больше воспоминаний. Вон как вырос район с наших времен! Надо, чтобы это был вечер дружбы, откровенных разговоров, честных суждений о наших успехах и, главное, где и когда делали промахи и как они потом исправлялись. Надо, чтобы они не таились друг от друга, а раскрывались, доверялись во всем друг другу, так-то всегда легче работать, и дела спорятся. У нас в 30-х годах была «красная эстафета»: актив слетался, советовался, разлетался по хуторам, затем опять сбегались и информировали друг друга, подсказывали, что и как делать, остерегали от ошибок. Было это у нас без совещаний и прений, а в откровенно-дружеских встречах.
Итак, вчера состоялась встреча на золотой свадьбе, но скорее ее можно назвать «золотая встреча станичников», а свадьба была лишь поводом к этому. Открыл встречу сам М.А. Шутя сказал о свадьбе, призвал женщин беречь мужчин до золотой свадьбы, как сберегла его Мария Петровна, а там они становятся смирными и более внимательными, т. к. им нечего делать ни на работе, ни в семье. Смех, аплодисменты. Выступающих отвлекал от похвал в его адрес и умело направлял разговор в русло воспоминаний о добрых делах в районе, станицах и хуторах Дона. Рассказывал о былых делах и подвигах колхозников, руководителей районов, колхозов, милиции, прокуратуры, о сбывшейся мечте казаков: жить культурно и зажиточно. И, надо сказать, удалось М.А. направить разговоры, как он того хотел. В перерывах сидели и стояли в вестибюле, спорили, смеялись и часто обращались к М.А. за разрешением «споров», которые он разрешал мастерски, с шутками и добродушным смехом. В шутках его проскальзывали нотки предчувствия прощальной встречи с районщиками.
12 мая
Все это время М.А. вместе с М.П., Сашей, Машей и Светланой находились за рубежом: с 28 апреля по 5 мая в Стокгольме, а с 5 по 21 мая в Хельсинки. В Стокгольме М.А. купил себе автомашину «мерседес». До Москвы своим ходом пригнал машину Саша. Из Финляндии до Москвы его сопровождал Алексей Бородавкин. Из Москвы до Миллерова машину вели Миша (сын), Федя и Сергей. От Миллерово до Вешек в «мерседесе» ехали М.А. и М.П. Машина понравилась. «Хоть на старости на мягкой машине поездить, а то вечно трясешься в «газиках», да и «Волги» грубоваты», – сказала М.П. В Вешенскую прибыли 17 мая.
Насчет импортной автомашины М.А. имел свое мнение. Он рассуждал: «Я не Симонов, им там давно в качестве подарков заграничные машины продали, радуются. Мне когда-то Симонов говорил: «Чего ты не купишь «мерседес»? Он же лучше, чем любая наша машина». Я ему ответил: «В отечественной как-то для души уютнее, свое – родное». – И продолжал: – Заметил он тогда, куда я гну, хитрый, а вообще-то он талантлив, смешками ушел от своего вопроса о «мерседесе». Шутить он умеет, начитан, поэт неплохой, а по крови не сродни нам. Когда Сталин был жив, бисером дорогу устилал ему, хвалил на все лады; а когда культ личности Сталина объявили, Симонов Костя тут как тут, – первый среди писателей стал поносить Сталина. Жалко стало недобитых троцкистов. Конечно, к этому приложили свою руку они же сами, продолжатели троцкизма-сионизма. Подставили Сталину своих противников: Кирова убили, а Сталину виновника подсовывали из числа наших, душой воспринявших Советскую власть, но имевших пуповину в дореволюционном сословном дворянстве. Толстой А.И. графского происхождения, я – сын управляющего мельницы Парамонова. Есенина и Маяковского затравили, М. Горького отравили, меня расстрелять хотели, с ядом подкатывались, с ножом проявляли заботу о моем здоровье. Не будь истинных друзей и не обратись я к Сталину, наверное, и посмертно бы не реабилитировали. Расправа с Думенко и Мироновым – это тоже дело их рук. Троцкизм вроде бы и уничтожили, но сионизм остался. В мире сейчас идет борьба двух идейных течений. С одной стороны – марксистско-ленинское, коммунистическое, с другой – бернштейнско-троцкистско-сионистское, буржуазное. Мало мы об этом говорим. Глашатаями сионизма является мировой монополистический капитал, питательной средой для них служат всякого рода партии, союзы, профсоюзы буржуазного толка и религии. Чем больше действия международного коммунистического и рабочего движения, тем больше и яростнее разгорается классовая непримиримость и борьба не на жизнь, а на смерть. И немало еще будет допущено ошибок в этой борьбе, и они неизбежны, но главное вовремя их замечать, правильно оценивать, ошибочные и вредные отбрасывать, а положительные брать на вооружение для дальнейших побед. Так нужно было поступить со Сталиным, под его руководством партия построила социализм, одержала победу в Великой Отечественной войне. Не буду я ездить на «мерседесе», в семье моей хотели этого, пусть и любуются им».
27 мая
М.А. в Ростове на встрече с избирателями. Встреча состоялась в театре им. М. Горького. Интересны некоторые детали. М.А. готовился выступить минут на 15. Но после однообразных приторных речей выступающих в его поддержку М.А. вконец расстроился, правда, вида не подавал, но выступать с речью не стал, только заявил: «Поскольку здесь ораторы говорили много хвалебных слов и не выдвигали каких-либо проблем, я сердечно благодарю за ваше доверие, оправдать его сумею». На этом встреча закончилась. Надо сказать, присутствующие не ожидали такого финала. Всем хотелось услышать от Шолохова чего-то нового, интересного.
По возвращении из Ростова мы высказали М.А. мнение людей по поводу того, что он не выступил с речью.
М.А. с каким-то душевным сожалением высказал, что ему хотелось выступить, но ему не понравилась вся казенная подготовка выступающих, все на один лад, на один манер – хвалебные оды и ни одной живой мысли. И он опасался в своем выступлении не стерпеть и перейти на критику. Сами провозглашали борьбу с культом, и тут же сами себя на пьедесталы ставят. Не нужное это дело для нашего народа. Именно об этом все чаще и чаще появляются к нам письма с открытым осуждением Л.И. Брежнева. Затронутая тема, видно, волновала М.А., и он долго рассказывал, рассуждал и грозился высказать это в верхах.
