положено настоящей святой, довела дело до выкидыша. Со второй попытки ребёнок у Агари все же родился. Но тут сюжет делает санта-барбарный поворот.
Господь вдруг награждает Сару, давно вышедшую из детородного возраста, сыном. У мудрой женщины сразу же появилась новая разводка: «На кой теперь эта Агарь с её выродком?». Хоть выродок к тому моменту уже имел тринадцатилетний возраст и заключил обет с богом посредством обрезания. Только как Аврааму отказать жене и тем более племяннице? Любящий отец изгоняет вторую семью в пустыню. По настоянию Сары, не даёт с собой никаких припасов, кроме фляжки с водой и буханки хлеба. Ко всему, изгоняемого сына Ишмаэля терзала страшная лихорадка, возможно даже коронавирус. Парень не мог идти. А папаша не собирался ждать и посадил взрослого бугая на плечи мамочки. Слуга Господа – выше всяких законов нравственности и морали. Как и слуги королей, пап, не говоря уже о строителях коммунизма. Просто почитайте Библию.
Ветхозаветным праведникам Господь разрешает всё. Чтобы описать деяния царя Давида, восхваляемого не меньше Авраама, никакого уголовного кодекса не хватит. Предал возвысившего его из пастухов царя Саула, воевал против своего народа во вражеском войске. Заявлял, что любит сына царя Саула Йонатана (Иван по-нашему) сильнее, чем мог бы полюбить женщину, а едва пришел к власти, вырезал всех детишек любимого Йонни. Не щадил в борьбе за власть и собственных детей. Понравилась баба – забрал, а ейного мужа отправил на верную смерть. И так на кого из праведников не глянь.
Интересно, что со временем представление о праведности в корне переменилось. Из волка в овцу. Этому немало поспособствовали литература и искусство. Ныне праведник – это человек убогий, немножко не в себе, бескорыстный. Жалеющий всех и вся князь Мышкин. Бальзаковский мученик честной коммерции Цезарь Бирото. Без лоха и жизнь плоха. Его дважды обманывают, навешивая громадные долги. Он, измучив всю семью, их гасит и сразу же умирает. «Вот она смерть праведника», – восхищается Оноре де Бальзак. Солженицынская Матрёна гибнет, обслуживая грязный интерес мерзких людей. Вывод: без праведника не стоит село, город и вся земля наша. Стоит, Александр Исаевич, ещё и как прекрасно стоит.
Начинаем грешить
Зазвонил старый, ещё дисковый телефон так называемой «малой АТС». При советской власти – заветная мечта любого карьериста. Набрал три цифры и напрямую связался с любым высокопоставленным начальником в регионе. Секретаршам и помощникам поднимать заветную трубку строго запрещено. Каким-то невообразимым образом «малая» на десятки лет пережила социалистический строй, хотя прежнее значение уже полностью утратила. Первые малиновые пиджаки еще платили деньги за заветный номерок. А мобилка ее обесценила. Мне по «малой» звонит только один человек.
– Привет, турЫст!
– Не турист, а паломник.
– И скольких поломал?
– Да куда мне ломать, самого бы не сломали.
– Выяснил, за что они распяли нашего Христа?
– Выяснил, только не нашего, а своего. И не они, а римлянам подставили. Он менял, которые монеты для уплаты налога продавали, выгнал из храма. Курс у них был спекулятивный. И животных для жертвоприношений продавали в разы дороже. Потом сами еще и ели этих жертв. На системную коррупцию покусился. Такой бизнес решил сломать.
– И здесь всё из-за бабок. Интересно.
– Конечно. Ты не сидел бы на своем хуторе, а смотался со мной в загранку.
– А что там смотреть? Одни черные и пидерасы. Однако, пятница: повестка обычная.
– Да я же только прилетел. Дай отдышаться. Пропустим.
– Не-не-не.
– Тогда просто чайку попьём, покурлыкаем.
– Не-не-не-не. Что значит устал? И борщик, и бабы, и всё как положено.
– Нет у меня никаких сил. Считай, я заболел.
– Ничего, Светка Торнадо тебя вылечит. Она и мёртвого воскресит.
– Упаси бог, Торнадо, – сдался я. – В таком состоянии только рыженькая эта, маркетолог.
– Моника? Обижаешь. Она уже главный специалист управления потребительской сферы мэрии. Побеседуете сегодня на более высоком уровне. А я так и быть стану жертвой стихийного бедствия.
В мэрию он свою работницу по кличке Моника пропихнул с сохранением зарплаты у себя. Так расставлял верных людей в органах власти, для ускоренного решения вопросов на бюрократической ниве.
– Хорошо, в полпятого буду.
Вовка мне старый друг и партнёр, но мы разные люди. Я хоть и во втором поколении, но интеллигент. Много и с удовольствием учившийся. А он хуторской парнишка, который вошёл в элиту-номенклатуру только благодаря советской власти и природной сметке. Познакомил нас бывший партизан, Герой соцтруда и первый партийный секретарь передового богатого района Пахомов. Он понимал роль и значение прессы. С любым приезжающим в район журналистом встречался лично. Предложил внимательно приглядеться к хорошему хлопчику. «Хлопчика» он продвинул по комсомольской линии после двух случайных встреч с ним. Первый раз застал его с группой комсомольцев, выпивающих после субботника. Вылез из машины и огорошил затасканной партийной шуткой: «Ну что, комсомол, работаем как дети, а пьём как взрослые?». Володька не спасовал, хотя неожиданный визит первого секретаря повергал в шок даже матёрых хозяйственников.
– А вы посмотрите, как мы парк убрали! Пойдёмте, покажу.
Пахомов прошёлся по парку и остался доволен. Присел к нехитрой трапезе, плеснул глоток вина и, как всегда в таких случаях, рассказал байку о заснувшем на боевом посту подростке-партизане, которого за это решено было расстрелять. Поручили ему, лучшему другу. Привёл ли он приговор в исполнение, так и оставалось загадкой. Напомнив о суровых традициях отцов, он тут же перескочил на шутку. Что приколы и розыгрыши вселяют в подчинённых больше ужаса, чем разносы, я узнал у него. О них ходили легенды.
Как-то раз, объезжая поля, он увидел в лесопосадке председателя колхоза, секретаря парткома и главного агронома. Парторг, осуществляя руководящую и направляющую роль партии, как раз налил стакан водки, да так с ним и замер. Первый секретарь выдержал паузу и железным голосом отчеканил: «Водку пьёте в разгар уборочной? В такую жару?». Вытащил из окаменевших пальцев парторга стакан, выпил до дна, и сказал: «Красота!».
Второй раз он увидел Вовку, когда тот бегал у кромки поля и взбадривал команду трудных подростков, которую ему поручили тренировать. Вопреки всем правилам, он поставил его вторым секретарём райкома комсомола. Тот, окончив техникум, работал токарем в депо и без высшего образования для райкома не подходил по анкетным данным. Первым секретарём его всё же сделали после моей статейки, хотя он еще не закончил заочно институт.
Потом я ещё не раз писал о нём, и он быстро шагал по карьерной лестнице. А оказавшись в столице-станице, двигал уже меня. Ну, а шутнику-секретарю Пахомову, он при новом капиталистическом режиме соорудил на могиле мемориал из белого мрамора. Грузная, отнюдь не подростковая фигура в военной плащ-палатке за столом, на котором лежит автомат ППШ.
…Подъезжаю к гигантскому П-образному зданию, построенному пленными немцами. До нынешних мегамоллов и шопинг-центров оно было
