Сегодня, прежде чем любой комментатор или аналитик открывает рот, чтобы говорить об Украине, уже совершенно ясно, на чьей он стороне. Так люди болеют за одну или другую команду, тут не может победить дружба, тут нужно забить гол. Атлантисты все будут выворачивать на свой лад, как они всегда это делают, даже формулировки будут принципиально отличаться: если гомосексуалист похвалил Путина, то он грязный п…, если обругал, то уважаемый представитель гей-сообщества. Если кто-то скажет о необходимости ограничить миграцию африканцев в Европу, то либералы объявят его неонацистом, а если французский комик Дьедонне смеется над некоторыми аспектами сионизма, то они же называют его немытым негром. Это двойные стандарты. Но их не нужно критиковать — есть американские стандарты, а есть наши, и те и другие двойные. Потому что мы видим истину со своей точки зрения, а они со своей. Их тоже надо понимать, когда они лгут на «Эхе Москвы». Каждый, кто выступает против Януковича в России, — это сотрудник американской сети, у него своя логика. Надо только зарегистрировать его как агента влияния и после этого спокойно с ним разговаривать. Они имеют право работать на США, в конце концов шпионаж никогда нельзя исключать. А кто-то просто так ненавидит нашу страну и многополярный мир, что делает это искренне.
Так что анализ украинской ситуации не может быть нейтральным, потому что там есть только две стороны — не три, не десять, — а ровно две: их и наша. Позиция атлантическая и позиция евразийская. Между ними и нами существуют баррикады.
И Россия в этой войне цивилизаций пытается вернуть Украину, понимая, что без нее евразийская цивилизация будет неполной.
Мы хотим усилить наш евразийский полюс, воссоединившись с близкой нам во всех отношениях — исторически, религиозно, культурно, этнически, лингвистически — частью нашего общего славянского, православного евразийского мира. Мы этого хотим не в безвоздушном пространстве, не в вакууме — мы хотим этого в ходе борьбы против нас. Потому что, уже даже просто желая этого воссоединения, говоря об этом, мы идем против США и их планов. Посмотрите, как много меняются глаза Венедиктова или Латыниной, когда только они слышат о воссоединении. В ответ мы слышим рев — не их, им в общем-то наплевать, это вступают огромные жернова великой войны континентов, в которой они просто пешки. Как, кстати, и мы — просто мы дети русского народа, а они антирусского. Мы стоим на стороне одной цивилизации, они — другой. Но если те, кто сидят в Вашингтоне, бьются за свою цивилизацию и это их право, то за что бьется их обслуга у нас, пятая колонна? И почему она так безнаказанно пропагандирует в нашей среде ненависть к нам?
В анализе украинской ситуации проходит водораздел представлений о прошлом, настоящем и будущем. Это та грань, где начинается настоящая политика, где определяются друзья и враги.
Украина сейчас находится в очень сложной ситуации. Она находилась в сложной ситуации и во время оранжевой революции 2004 года, и в 90-х годах во время Кучмы. И даже в СССР, особенно в послевоенные годы, она испытывала на себе некоторые особенности своего геополитического положения. Украины как национального государства исторически не существовало — нет ни украинского этноса, ни украинской нации, ни украинской цивилизации. Существуют западнорусские земли. Причем собственно западнорусские земли начинаются на правобережье, на правом берегу Днепра, — и они очень разные по своей исторической судьбе. Частью они были в Польше, частью под Австрией, частью с нами, иногда меняли свое подчинение. Что же касается Левобережной Украины, то эта территория не имеет к западнорусским землям вообще никакого отношения. Это казацкие земли, и никакой разницы между ними и Доном нет, там живут одни и те же люди, говорящие на одном языке. Ничего общего с западнорусской культурой у них нет.
Западнорусская культура всегда чувствовала себя независимой и от поляков, и от австрийцев, и от москалей. Идеи сохранения западнорусского архетипа, своей идентичности с несмелыми поползновениями к автономии существовали всегда. Но между подобными робкими попытками и независимым государством есть существенная разница. Есть и более состоявшиеся государства, которые смирились с тем, что оказались внутри нашей системы. И не надо переоценивать стремление западных украинцев к свободе и независимости, оно было умеренным. Они имеют на это полное право — но от этого права до защиты национальной государственности большая дистанция. Тем более что государственность свалилась на них совершенно случайно, в ходе помутнения сознания старшего брата, совершенно исторически необоснованно. В тот момент мы были просто парализованы своей пятой колонной, не понимали, что делали. Ну как человек пошел и спьяну проиграл жену, детей, дом — приблизительно это же и сделали Горбачев и Ельцин. А сейчас пьяные годы предательства и разврата прошли, Россия протрезвела и думает, что делать с пропитыми в кабаке семьей, детьми и братьями, домами.
Украинцы получили слишком много. Но и для нас территория современной Украины слишком большая — западенский анклав не ассимилируем. Мы всегда подавляли и уничтожали бандеровцев — вели себя жестко, брали и уничтожали их после войны. Правда, большевики еще раньше так же относились и к великороссам — выкорчевывали русскую идентичность. В 20-х годах это было зверство победившей тогда группы.
В сегодняшних условиях, когда на стороне западенцев играют американцы, Украина в нынешних границах не может быть пророссийской. Ни при каких условиях — даже если будет самый пророссийский президент (хотя это сейчас невозможно, его отвергнет значительная часть населения), он будет обречен вести себя так же, как Кучма или Янукович. Это максимум того, что мы можем получить. России стоит задуматься об этом — если мы хотим большего, чем Кучма или Янукович, то мы ведем себя безответственно.
Получив после откровенно русофобского Ющенко непоследовательного, осторожного, колеблющегося партнера, такого как Янукович, нужно было запускать другой сценарий.
Сейчас мы поддерживаем Януковича, но у нас нет стратегии. Мы так и не сформировали пророссийскую, евразийскую сеть. Поэтому мы болеем за Януковича, и он что-то делает — то, что может. Но больше он делать и не может, и не хочет — потому что он такой, какой есть, и, если бы он не был таким, он никогда бы не был президентом Украины. А Москва никогда стратегически не занималась Украиной, и только сейчас Путин начал по-настоящему биться за нее.
Путин уже имеет долгий опыт работы с Украиной. За время первых его двух сроков на Украине уже происходили драматические события, и в той ситуации он вел себя безупречно. Но при всех неоспоримых достоинствах Путина у него есть два больших недостатка, которые объясняют все то, что происходит и с Украиной, и с Россией. Первый — он считает, что идея не имеет никакого значения, он не верит в идею, считает ее обрамлением для каких-то технических, порой даже тайных операций. Если думать, что идея — это лишь форма болтовни, то неминуемо совершишь множество ошибок.
