Один джентльмен спросил меня сегодня утром: «Что нового в Лиссабоне?» И я ответил: «Она восхитительно красива!» Другому захотелось узнать, когда я последний раз был в Хэмптон-Корте. Я же прошептал: «Это случится во вторник». Милая, позволь хотя бы поцеловать тебе руку, прежде чем настанет день, когда я, возможно, обрету самообладание. О любовь!
Тысячи мук наполняют меня!
Кто стал бы жить, если жизнь – без тебя?
Мне кажется, я мог бы написать тебе целый том. Но ни один язык на Земле не сможет передать, как сильно и с какой бескорыстной страстью я люблю тебя. Твой навеки,
Рич. Стил
Ричард Стил – Мэри Скарлок
(7 октября 1707 года)
Любимое созданье!
Пишу только для того, чтобы пожелать тебе спокойной ночи и уверить тебя, что я прилагаю все усилия для разрешения того дела, о котором тебе говорил.
Ты можешь быть спокойна – я ценю все твои достоинства. Это свидетельствует о том, что ты захватила мое сердце в сети красоты, добродетели, доброты и дружелюбия. Сегодня я понял, что закончу дела за два дня. Напиши мне словечко о том, что ты пребываешь в хорошем настроении, и это словечко принесет удовольствие бесконечно тебе благодарному мужу
Рич. Стилу
Р. S. Я возьму кое-какое белье из твоего дома завтра.
Джордж Фаркер
(1676/7–1707)
…позвольте услышать приговор из Ваших собственных уст, чтобы я одновременно мог насладиться Вашей речью и увидеть Ваш взор…
Джордж Фаркер родился в Лондондерри (Северная Ирландия) в семье священника, получил образование в Тринити-колледже Дублинского университета. По окончании колледжа он попробовал себя на актерском поприще, но довольно быстро выяснилось, что у него паническая боязнь сцены. Тогда Джордж отправился в Лондон; там в 1698 году была поставлена его первая пьеса «Любовь и бутылка» – история об ирландце-сердцееде, приехавшем покорять столицу. По мнению современников, Фаркер был хорош собой и обаятелен, но в то же время слыл насмешником и проказником.
Однажды в таверне Фаркер услышал, как молодая женщина по имени Анна Олдфельд читает вслух, стоя за стойкой бара. Он был так потрясен ее талантом, что представил ее друзьям в театре, и она была принята в труппу Друри-Лэйн.
Роман Джорджа и Анны оказался быстротечным, и в 1703 году Фаркер женился на Маргарет Пемел. Всю жизнь у него были проблемы с деньгами, здоровье оставляло желать лучшего, но даже когда неприятности принимали катастрофические размеры, он продолжал писать искрометные и саркастические комедии, самая известная из которых – «Офицер-вербовщик».
Примерно в то же время, когда Джордж женился, у Анны Олдфельд завязались длительные отношения с членом парламента Артуром Мейнворингом. Карьера ее развивалась блестяще, один взлет следовал за другим, и вскоре она стала богата и знаменита. Анна умерла в 1730 году и похоронена в Вестминстерском аббатстве.
Джордж Фаркер – Анне Олдфельд
(1699(?), воскресенье, после проповеди)
Я пришел, я увидел и был покорен. Мне всегда есть что сказать, но сегодня язык отказывается повиноваться мне. Там, куда другие ходят, чтобы сохранить душу, я потерял свою; надеюсь, что Господь, по праву называемый справедливейшим, нашел ее. Но я должен приложить все усилия, чтобы на мгновение остановить этот взрыв восторга и говорить спокойно…
Ничто на земле, мадам, не может очаровать больше, чем Ваше остроумие и Ваша красота. Не полюбить Вас – значит объявить себя глупцом. Сказать, что я полюбил Вас, а думать иначе, значит оказаться подлецом. Если кто-либо назовет меня так, я возмущусь. Но если Вы хотя бы подумаете обо мне плохо, мое сердце будет разбито.
Вы уже знакомы со мною достаточно, мадам, чтобы понять, расположение или неприязнь вызываю я у Вас. Ваш разум выше Вашего пола, пусть и поведение будет таким же – скажите без обиняков, на что я могу надеяться. Когда я оцениваю свои достоинства, моя скромность не позволяет мне даже тени надежды. Но стоит мне только взглянуть на Ваше лицо, сияющее доброй улыбкой, и я чувствую, что несправедлив, когда подозреваю Вас в бессердечии. Позвольте мне либо жить в Лондоне и быть счастливым, или же я удалюсь в пустыню, дабы обуздать свое тщеславие, которое меня здесь подстегивает. Умоляю, позвольте услышать приговор из Ваших собственных уст, чтобы я одновременно мог насладиться Вашей речью и увидеть Ваш взор, прежде чем стану несчастным, если уж так суждено.
Если Вы не та дама, которая утром сидела в церкви справа от меня, можете отправляться к дьяволу, поскольку я уверен, что Вы – ведьма.
…если Вы желаете жить в памяти других, то в моем случае Ваше желание исполнено в высшем смысле этого слова…
Блистательный Александр Поп был поэтом, критиком, эссеистом, сатириком, дизайнером садов, ценителем искусства, поклонником эпистолярного жанра и острословом. Всю жизнь его преследовали болезни. Говорили, что он слишком много времени проводит над своими книгами, однако на самом деле у него был туберкулез костей, полученный в младенчестве; это и превратило его в маленького, уродливого человечка, измученного изнурительными недомоганиями. Поп был великим затворником, но в то же время имел довольно широкий круг преданных друзей. Он любил женское общество, был чрезвычайно обходителен и невероятно обаятелен в общении, однако женщины, наслаждаясь его вниманием и остроумием, никогда не отвечали взаимностью на более глубокие его чувства.
Среди друзей Попа было две сестры, Марта и Тереза Блаунт, он вел переписку с обеими. В одном из писем Терезе есть такие строки: «Моя неистовая страсть к Вашей светлой сущности и к Вашей сестре разделилась, причем с изумительным чередованием. С ранних лет я постоянно был влюблен в одну из Вас – неделю в одну, неделю в другую». Поп никогда не был женат, и Марта стала главной наследницей его состояния.
Ниже приведены четыре письма: по одному к каждой из сестер Блаунт, и два – леди Мэри-Уортли Монтегю, другому близкому другу Попа, жене дипломата, жившей в Константинополе.
Александр Поп – Марте Блаунт
(1714 год)
Мое божество!
Выпитое мной сегодня вечером позволяет мне говорить правду. То, что я пишу Вам в таком состоянии, есть вернейшее доказательство моего искреннего к Вам расположения. Письмо, написанное после двенадцати ночи, должно, безусловно, изобиловать этим благородным ингредиентом. В моем сердце бушует пламя, зажженное одновременно вином и Вами. Вино будит и выражает тайные волнения души, подобно лаку, проявляющему краски на холсте; оно выносит их наружу во всем их естественном накале. Когда я трезв, мои положительные качества застывают и замирают, теперь же, будучи в состоянии опьянения, я с удивлением обнаруживаю в себе столько добродетелей.
