И ничто не ушло в прошлое, потому что в вере стоит один вечный полдень, где времени нет. В те дни, когда Ален Деко заканчивал свою книгу, рядом, в родной Франции, работал умный противник апостола Павла, Константин Клуге, дядя нашего режиссера Алексея Германа, заканчивая многолетний труд об «отступничестве» апостола Павла от Закона и о враждебности его делу Христа, который пришел «исполнить Закон» и указать язычникам этот единственный путь к тайне вечной жизни и домостроительству будущего. Дело Павла по-прежнему горит в сердце современности и побуждает к газетно-живым спорам, потому что за ним судьбы истории, спасение или поражение мира. Христианство молодо, как в первый день, и все ждет от нас бдительности и бодрствования сердца и ума. Век первый, век двадцать первый… «В начале было Слово». Оно будет и в конце.
…Затихнут под сводами храма последние звуки «Трисвятого», священник возгласит «Премудрость!» и в сосредоточенной тишине вечного дня опять раздастся: «К римлянам (евреям, солунянам, галатам) Послание Святого Апостола Павла чтение…»
Вонмем!
Валентин Курбатов
Глава I
НЕБЕЗЫЗВЕСТНЫЙ КИЛИКИЙСКИЙ ГОРОД
Эта история начинается с того, что человек стал соучастником убийства, убийства без суда, каких в истории человечества было много. Такое убийство имеет свое название: побивание камнями.
И законы, и религия дозволяли убивать подобным образом: для казни не надо было искать палача — хватало и обычных людей, которые старались воспламенить в себе ненависть до такой степени, чтобы безудержно разыгрались инстинкты. Каждый из действующих лиц вооружался камнем и запускал его в живую мишень. Камни летели все чаще и чаще, удары становились все сильнее и сильнее: человека убивали — убийцы состязались в ловкости.
Итак, в 34 году н. э. за городскими стенами Иерусалима сыпались камни в человека, который даже не пытался увернуться. Он лишь молился, недвижный и коленопреклоненный. И из уст его звучали слова:
— Господи Иисусе, прими дух мой!
Град камней нарастал. Тело человека покрывалось синяками и кровавыми ранами. По костям пошли трещины. Нападающим стало жарко, и они сбросили одежды к ногам молодого человека, который, в этом нет сомнения, с одобрением взирал на происходящее: «Савл же одобрял убиение его» (Деян 8:1)[1]. Произносил ли он слова одобрения или подтверждал его жестами?
Один камень поразил жертву прямо в голову. У человека едва хватило сил прошептать:
— Господи! не вмени им греха сего… (Деян 7:59).
Человек, которого звали Стефан, упал и умер. Стефана обвиняли в том, что он «говорил хульные слова на Моисея и на Бога» (Деян 6:11), и он предстал перед синедрионом. Незадолго до этого небольшая христианская община Иерусалима избрала его одним из семи апостольских помощников. Стефан не ограничился тем, что подтвердил обвинение, — он провозгласил во всеуслышание то, во что веровал. И тогда все собрание в едином порыве возгласило:
— Забить его камнями!
Молодого человека, к ногам которого палачи сложили одежды, звали Савл. Он был уроженцем города Тарса в римской провинции Киликия, в Малой Азии.
Уже более сорока лет фигура Павла из Тарса не дает мне покоя. Если быть точным, я заинтересовался ею тогда, когда один из моих друзей заметил: «А ты знаешь, что святой Павел никогда не встречался с Христом?» С тех пор я всегда задавал себе вопросы, когда думал о Павле. Я «встречался» с ним в тех местах, где он когда-то жил, бывал, останавливался, проповедовал иудеям учение Христа, нес Евангелие язычникам, писал свои послания, ставшие фундаментальными источниками христианской доктрины. Я «видел» его, когда он был охвачен ненавистью, когда его бросали в тюрьму, когда его неоднократно бичевали и когда он пережил побивание камнями. Я сначала посетил Эфес, а потом Таре, побывал в Салониках, затем в Иерусалиме. Из этих моих хронологических метаний я вынес впечатление о человеке, бросающем вызов всякому понятию о мере. Я двадцать лет колебался, прежде чем приступил к написанию книги о нем.
Этот человек огромен. Он предан Христу. Apostolus furiosus[2]. Его огнедышащая вера потрясает. Его противоречия ставят в тупик любого. Безжалостный гонитель христиан его методы борьбы с ними предвосхищают политическую полицию XX века — он узнал сына Божьего, когда на дороге в Дамаск Иисус обратился к нему. Самопровозглашенный апостол. Мистик и стратег. Человек с трудным характером, раздираемый бесконечными терзаниями, когда подвергает сомнению то, во что верит, но ни на йоту не отступающий от своей веры. Только Павел понял, что будущее христианства — в обращении к язычникам. Его эпистолярное наследие бесценно. Он гениально обращал людей в веру Христову. Его можно назвать архитектором христианства. Открывателем христианства назовет его в XVIII веке Реймарус, основателем христианства — в XIX веке Ницше. Павел внушил миру свое вѝдение христианства и прежде написания Евангелий сформулировал законы, по которым будет жить Церковь.
На каждой странице жизни Павла, полагая найти то, в чем уверен, обнаруживаешь противоположное. Ему словно доставляло удовольствие стирать собственные следы, остававшиеся за спиной. Он мучает своих биографов, иногда доводя их до отчаяния. Но ему прощаешь все, потому что другого такого человека не было и нет.
Город Тарc лежит у подножия Тавра, гигантской горной цепи на юге современной Турции, которая тянется на несколько сотен километров и нависает над побережьем Средиземного моря. За пол века до рождения Савла — таково первое имя Павла — в этих горах обитали слоны, львы, леопарды, страусы, гиены, онагры (дикие ослы), медведи, кабаны, пантеры. 2 сентября 51 года до н. э. эдил Целий, которому понадобились дикие звери для устраиваемых народу зрелищ, писал из Рима Цицерону, управлявшему тогда Киликией: «Патиск прислал Квириону десять пантер, будет стыдно, если ты не пришлешь мне много больше».
Интересно, выполнил ли Цицерон приказ?
С тех пор фауна в этих местах поредела, но в начале I века, когда родился Савл, диких зверей хватало. Однако везде, где люди отвоевывали пространство у диких животных, сразу же появлялись разбойники.
В эпоху, когда родился Савл, Октавиан — внучатый племянник и приемный сын Цезаря — уже четырнадцать лет вел ожесточенную войну против Антония, Кассия и Брута. Войну эту, по словам римского историка Диона Кассия, он вел «с мощью, на которую не способен ни один мужчина, и с мудростью, на которую не способен ни один старец». Октавиан уже носил титул императора, и сенат увенчал его священным именем Август и титулом Princeps senatus[3], который возобновляли пять раз, в предпоследний раз в 3 году, в последний раз — в 13 году. На этот период и приходится рождение Савла, умножившего собой ряды населения Киликии, провинции, над которой простерлась всесильная и мощная длань Римской империи.
