В этом же бою произошло то, что командир батальона старший лейтенант Торбан, смеясь, назвал "стихийной контратакой".
Батальон отражал одну атаку за другой. Сильный автоматный огонь сменялся минометным, потом снова надвигались цепи румын. Поднять людей в контратаку под этим огнем, прижимавшим к земле, Торбану казалось делом трудным, и он медлил, выжидая хоть какой-нибудь передышки. Но далеко от командного пункта, в девятой роте, командир отделения Вялов, пригибая голову под роем свистящих пуль, повернулся к командиру роты Степанову:
- А что, товарищ лейтенант, если самим на них кинуться?.. Прямо же терпения никакого нет, до чего хлещет... Может, ударить - драпанут?
И в огонь, которого, казалось бы, не могут выдержать человеческие нервы, выскочили из окопа во весь рост сразу трое: Вялов, Степанов и услышавший этот разговор пулеметчик с канлодки Соболев. За ними, как один человек, тотчас кинулась вперед вся девятая рота. Увидев это, поднялась и соседняя - седьмая. За ней - первая. Боевой порыв шквалом поднял моряков и в соседнем, втором батальоне. "Черная туча" ринулась на атакующих румын и, спытыкаясь о вражеские трупы, наваленные перед окопами, покатилась неудержимой страшной лавиной. Румыны дрогнули и побежали назад...
- Ну и дали они ходу - узлов на тридцать! - рассказывал потом лейтенант Степанов, оживленно взмахивая веревочными вожжами (он взялся самолично доставить меня в соседний Первый морской полк на скрипучей мажаре, запряженной парой отбитых у румын коней). - Попрыгали сперва в свои окопы, а мы сбоку налетели, перекололи порядком, кто не поспел выскочить. Остальных гнали, гнали, восемь километров гнали, пока краснофлотцы не притомились... Тпру, черт!.. Извините, правый мотор отказал, - перебил он себя и спрыгнул с мажары, чтобы освободить заднюю ногу лошади от вожжи: лейтенант до зачисления в полк командовал торпедным катером.
Этот бой дал огромное количество трофеев: две тяжелые немецкие батареи, державшие порт и город под обстрелом, автоматы, пулеметы, винтовки, минометы, танки, зенитки... В новых окопах у каждого моряка Первого и Третьего полков рядом с родной трехлинейкой лежал теперь заработанный в бою автомат или пулемет, выставив из зелени посадки свой черный ствол и поджидая бывших хозяев. В Первом полку, куда привез меня Степанов, полковник Осипов как раз и уточнял количество трофеев.
- Да это я слышал, сколько вы сдали в трофейную комиссию. Вы мне скажите, сколько себе оставили? - добивался он от майора, командира первого батальона.
Майор конфузливо отводил глаза и убедительно прижимал руку к груди.
- Да самую малость, товарищ полковник, пустяки...
- Ну все-таки? Не отниму же я у вас!
- Как сказать... прошлый раз шестнадцать автоматов во второй батальон взяли?..
- Взял, потому что те только на минометы напоролись. Вам же три их миномета прислал. Ну, начистоту - сколько?
Майор томился. Полковник Осипов оглядел посадку. В зелени стояло штук тридцать трофейных ящиков с минами. Он открыл крышку первого. Но там вместо мин оказалась белая пышная курица, в другом - кролик. Он, моргая, смотрел на полковника, и тот рассмеялся. Рассмеялся и майор, а за ним засмеялись и краснофлотцы - пыльные, перемазанные землей (они подправляли румынские окопы).
- Румынское хозяйство, - пояснил майор. - Двенадцать кроликов, четырнадцать кур и один петух... Тоже прикажете в комиссию сдать, товарищ полковник?
За трофейной яичницей в бывшем офицерском блиндаже, когда разговор пошел неофициальный, майор наконец признался, что в батальоне насыщенность автоматным и пулеметным огнем, по его мнению, теперь достаточная и что штук двадцать можно передать молодому Третьему полку. Полковник Осипов усмехнулся.
- Ну, то-то... Только им не надо: они сами нам тридцать штук предлагают... Смотри, майор: морячки пришли что надо, как бы нашему полку не отстать...
Так показал себя в первом же восьмисуточном бою. Третий морской полк, только что сформированный из краснофлотцев, впервые сошедших с кораблей в десант. В непривычной обстановке, не умея еще как надо применяться к местности, окапываться, вести разведку, держать связь, моряки показали образцы боевого напора, смелости и инициативы. Вперед, только вперед - вот лозунг, с которым они ринулись в бой.
И моряки шли вперед "черной тучей", сметающей сопротивление, сеющей ужас и панику, шли, сшибая мотоциклистов и мчась дальше на их же машинах, сшибая кавалеристов и громоздясь на трофейных коней. Дважды, трижды раненные моряки не выходили из боя. Падали товарищи рядом - остальные шли вперед, горя местью, горя давней матросской яростью. К упавшим подползали санитары и под огнем вытаскивали раненых, Оставшиеся на ногах шли вперед, в неизвестные и непонятные рощицы, посадки, в заросли кукурузы, в сожженные и разграбленные деревни, шли, окруженные врагами, в самую гущу которых с фланга ворвалась с моря эта "черная туча"...
Так две ночи и день шел через расположение врага Третий морской полк, пока не вышел на соединение с частями Приморской армии и с Первым морским полком полковника Осипова. Красноармейцы, увидев в кукурузе запыленные и обожженные боем черные фигуры, встретили их радостными криками: "Ура! Моряки!.."
С осиповцами встреча вышла более любопытной.
Трое разведчиков Третьего полка, пробираясь на второй день по кукурузе, заметили в ней шевеление. Они присмотрелись - и увидели шесть человек в камуфлированных плащ-палатках. Румынские автоматы торчали из-под вражеского этого одеяния. Разведчики шепотом посоветовались: шестеро, а может, там еще кто притаился?.. Но проверить надо, на то и разведка.
Моряки, наклонив штыки, выскочили из кукурузы и кинулись через прогалину во весь рост.
- Сдавайтесь, руманешти! Моряки идут!.. Матрозен, матрозен!..
Из кукурузы охотно выскочила фигура в румынской плащ-палатке. Она кинула автомат и раскрыла руки, как для объятья. Моряки на бегу переглянулись: сдается, факт!.. И вдруг "румын" закричал на русском языке:
- Славному Третьему морскому полку - ура!
И кукуруза подхватила "ура", и из-за шуршащих стеблей выскочили еще люди в румынских плащах, и трудно было понять, кто кого "брал в плен", так переплелись дружеские объятия. Связь между двумя полками морской пехоты, разделенными врагом, была установлена.
Когда первый восторг встречи улегся, моряки Первого полка спросили:
- Чего же вы, орлы, на нас кинулись? Ох, и напугали, вот напугали...
- А черт вас догадал так обрядиться, - недовольно сказали моряки Третьего полка, - Мы же вас вполне пострелять могли. Хорошо, что на штык вас решили взять, а то бы подырявили пулями...
- Да мы вас уже полчаса в кукурузе рассматриваем, - ответили "старички"-осиповцы. - Бушлатики, товарищи, поснимать придется. Война здесь другая... А что втроем в атаку кидаетесь - это по-нашему, по-осиповски. Значит - сдружимся.
