Часть I
КРЕДО ГРАФОВ СТРОГОНОВЫХ
Замок — принадлежность аристократа. Строгоновы стали ими в совершенно определенный исторический момент, в 1722 году, вместе с получением баронского титула, благодаря своим огромным средствам (это невозможно скрыть), но надо думать, и в результате значительной многолетней работы членов семьи, позволившей им быть действительно достойными того высокого положения, которым они обязаны, прежде всего, Петру Великому. Точное происхождение рода Строгоновых остается неизвестным, оно своими корнями уходит в глубокую древность. Аника, основатель торгово-промышленного дома солеваров, жил в первой половине XVI века.
Довольно редкое имя, означающее «непобедимый», было без сомнения заимствовано отцом, Федором Лукичем, из духовного стиха «Об Анике-воине». В сочинении рассказывается о деяниях лихого и удачливого воина, чьи поступки, правда, не всегда отличались благородством. В своей жизни он разрушил много городов и церквей. На пути в Иерусалим Аника встретил Смерть и предложил ей бой. Непобедимый доселе воин его проиграл и должен был спокойно уйти в мир иной. Но он попросил у Смерти двадцать лет с тем, чтобы раздать казну по церквям-монастырям и «своей душе пользы получить на Страшном суде». Смерть не согласилась. Она также отвергла просьбы побежденного о хотя бы десяти годах жизни, в течение которых Аника обещал раздать казну, и даже отказала в трех годах, за которые он брался построить соборную церковь. Не получил он ни часа, ни минуты. Расплата наступила. Таким образом, герой духовного стиха предстает перед нами грешником, опоздавшим покаяться перед Богом.
Неизвестно, торговался ли Аника Федорович Строгонов со смертью или нет, но прожил он долго и последние десять лет своей жизни посвятил Богу. В 1558–1560-х годах он основал на реке Каме Преображенский Пыскорский монастырь, в котором в 1567 или 1568 году, в любом случае незадолго до кончины, удачливый предприниматель и основатель вотчины постригся в монахи под именем Иосафа. Ранее, в 1560 году, он начал строительство каменного храма в Сольвычегодске — городе, где ему сопутствовала коммерческая удача. Именно там началось четырехвековое солеварение Строгоновых, позволившее им стать вотчинниками и строителями.
Возведенный в Сольвычегодске Благовещенский собор, в подклетях которого находились кладовые и архив семьи, отсылает нас к одному из соборов Московского Кремля, первенствующему на российской земле. Мы видим одно из доказательств непомерных амбиций Строгоновых, желавших, если и не посылать вызов царям, то подражать им. Благовещенский собор Кремля, перестроенный по повелению Ивана Грозного в 1563–1569 годах, соединялся переходами с палатами монарха. Собор Аники также был частью ансамбля резиденции, в нее помимо храма входил совершенно необыкновенный деревянный дом, конгениальный, если можно так выразиться, личности его владельца.
Старинная гравюра с изображением Аники-воина, торгующегося со Смертью
Северный «замок» на Вычегде, построенный в 1565 году, то есть столетием ранее возведения дворца царя Алексея Михайловича в Коломенском — единственного сравнимого с ним памятника древнерусской культуры, имел прорезанный небольшими окнами фасад протяженностью 34 сажени, скрывавший за собой амбары, мыльни, кузницы, конюшня и поварни. Три многоярусные башни придавали зданию устрашающий вид. Самая высокая из них, увенчанная навершием — подобием короны, достигала высоты в 21 сажень.
Аника Федорович, обладавший к концу жизни примерно шестью сотнями дворовых людей и имевший в десять раз большее число работников, прекрасно понимал, что достоинство фамилии должно поддерживаться обширным и внушительным строением. Он обладал широким государственным кругозором, природа которого тем более удивительна, что он сформировался без всяких путешествий только на основе своего ментального развития и деловых контактов с иностранцами. Любопытное совпадение: фасад петербургского дома, обращенный на Невский проспект, построенный двумя столетиями позже, имел протяженность также 34 сажени. Между обоими зданиями, разделенными по времени создания двумя столетиями, ощутимое сходство — в поиске места и формы здания, способных продемонстрировать исключительность династии.
«Сольвычегодский замок» по С.Я. Бондюгину
В 1602 году, в период Великого голода, Строгоновы, справедливо опасаясь набегов, построили для себя крепость. Этот «частный Кремль» имел четыре проезжих и четырнадцать глухих башен, а также полтора километра деревянных стен на валу, окруженном рвом. В 1613 году, когда литовцы (или разбойники под их видом) добрались до Сольвычегодска, крепость отчаянно оборонялась, но не устояла. Дом Строгоновых просуществовал до 1798 года. Гравюра И. Чесского начала 1840-х годов демонстрирует его, вписанным в фантастический пейзаж. Она была сделана, вероятно, по собственному подготовительному рисунку на основании дошедшей до наших дней акварели Е.И. Есакова. По имеющимся данным, этот художник, возможно, не бывавший в Сольвычегодске, прекратил работать для Строгоновых в 1824 году. Следовательно, изображение сделано не позднее этой даты.
Введенский собор, построенный в Сольвычегодске именитым человеком Г.Д. Строгоновым, один из важнейших элементов «храмовой программы» богатейшего человека страны
В 1833 году акварель Е.И. Есакова, весьма вероятно, копировал воспитанник строгоновской школы земледелия и горного дела С.Я. Бондюгин, в пространной сопроводительной надписи к рисунку он не преминул заметить, что дом целых 233 года «стоял в совершенном порядке, то есть ни в которую сторону не покривился». Картинка Есакова позволяет заметить, что «замок» перестраивался в «классические времена», подарившие ему треугольный фронтон с веерным окном. Замком его «сделал» Бондюгин, поместивший на рисунке жилище патронов в «романтическое» скалистое окружение, которого нет в окрестностях Сольвычегодска и нет у Есакова. Также горы, но меньшего размера, посчитал нужным поместить и Чесский. Подобные (итальянские?) настроения вызывал у художников необыкновенный дом.
Аника умер в 1569 году. Он практически успел закончить Благовещенский собор, но отделка храма и работы по внутреннему убранству затянулись почти до 1584 года. Завершением этих работ руководили его внуки — Никита Григорьевич и Максим Яковлевич, пригласившие на Север московских иконописных мастеров. Те, хотя и придерживались столичных иконографических правил, желая потрафить амбициям заказчиков, со временем создали особую строгоновскую школу, «из которой в продолжение одного века вышло огромное количество икон, замечательных по своей отделке и составляющих… главную ценность в иконном собрании каждого любителя», — писал в 1903 году Д.А. Ровинский в книге «Обозрение иконописания в России до конца XVII века» (СПб., 1903. С. 26–27).
