В январе 1941 года партизаны убили только на южном фланге группы армий «Север» под Старой Руссой 196 немецких солдат, уничтожили 23 грузовика, взорвали три моста и два склада с боеприпасами. В боевом донесении 269-й пехотной дивизии, которая находится северо-западнее Погостья, сообщается, что в начале февраля «захвачена группа лыжников-партизан. 10 человек убиты, один взят в плен раненым. Группа известна своими действиями еще с той поры, когда находилась под Лугой. Она хорошо вооружена. Хотела вернуться домой через линию фронта». В марте в тылу немецкой группы армий «Север» скрытно лесами в Ленинград переправляется санный обоз с продовольствием. В эти дни партизаны получают справочник по ведению партизанских действий. В нем предписывается немедленно покидать место нападения после ликвидации всех свидетелей, включая мужчин, женщин и детей. После чего они должны вновь собраться в 10–15 км от этого места.
Один из участников партизанской группы из шести человек, сброшенных с парашютами над лужскими лесами, рассказал после того, как его взяли в плен, о поставленной ему задаче. Она звучала так: «Нападать на немцев только в том случае, если те движутся поодиночке или группами от трех до четырех человек. Изымать у них документы. Любое гражданское лицо, встреченное в лесу, должно быть уничтожено, документы также изъяты. При встречах с одиночными партизанами они должны быть также уничтожены, даже если признаются в том, что являются таковыми. Известно ведь, что немцы используют бывших партизан в качестве своих проводников. Спустя две недели по пути назад в районе Ораниенбаумского плацдарма перед пересечением линии фронта группе необходимо было захватить в плен немецкого солдата в качестве „языка“».
Йоахим Хоффман описывает в своей книге «Сталинская война на уничтожение», что уже 1 июля 1941 года в одном из призывов Центрального комитета коммунистов говорилось: «Уничтожать врага всем, чем можно и что только имеется под рукой: топором, косой, ломом, вилами, ножом». И еще: «Душить, рубить, сжигать, отравлять фашистское отродье».
При отступлении Красной Армии некоторые партийные работники оставались в зонах оккупации, замаскировавшись под крестьян или уйдя в подполье. Они должны были начать работу по созданию движения сопротивления сразу же после того, как немцы станут устраивать здесь свои зимние квартиры. 3 июля 1941 года Сталин оглашает принятый еще 29 июня призыв ЦК КПСС к «всеобщей войне по уничтожению врага». Он призывает организовывать конные и пешие партизанские отряды. Через несколько дней, как призналась арестованная русская молодая женщина, она была направлена на Валдай на курсы по подготовке партизан. С сентября повсеместно начинают работать «партизанские школы». 20 июля 1941 года генерал-майор Чечиков, командующий Северо-Западным фронтом, издает подробную инструкцию по организации и деятельности партизанских отрядов. В начале августа в немецких дивизиях вводятся первые правила борьбы с партизанами. Немцы обеспокоены тем, что партизаны начинают действовать уже и в немецкой военной форме. Похоже ли это на стихийное народное восстание, направленное в праведном гневе против захватчиков? Американские обвинители на Нюрнбергском процессе были в этом убеждены по окончании войны. Они выразили это с едва прикрытым пафосом так: «Могут ли партизаны считаться, преступниками… из-за того, что они стали ими лишь только для того, чтобы защитить себя и своих соотечественников от преступлений немцев? Нет абсолютно никаких сомнений в том, что партизанское движение возникло стихийно, главным образом из-за преступных действий со стороны немцев».
Конечно, поведение немецких оккупантов не заслуживает какой-либо похвалы. Нас не может оставить равнодушными образ простого советского гражданина, который решает в одиночку мстить из чувства гнева за причиненные мучения, рискуя быть повешенным как преступник, так как на нем нет формы и знаков принадлежности к регулярным частям. Но это описание требует дополнения. Мы знаем, что партизаны не стали дожидаться нападений на них со стороны оккупантов. Они начали взрывать, поджигать, стрелять, убивать из-за угла еще тогда, когда маршировавшие мимо них немцы вовсе не знали, что их будут использовать в навязанной им роли нации господ и мстить им за мучения, причиненные в свою очередь партизанами.
Партизанская война, одна из самых ужасных категорий любой войны, была составной частью советского способа ведения боевых действий. Еще в 1914 году Ленин написал: «Война наших дней — народная война». Традиции партизанских акций 1905 года, опыт борьбы красных партизан в тылу Белой армии Колчака и Деникина в 1918 году не были забыты. Спровоцировать оккупантов на жестокие методы в отношении безвинных людей и тем самым разрушить любое примирение и любое взаимное доверие — этот метод оправдал себя также и в 1941 году.
В одном из призывов, подпольно распространяемом в немецком тылу, говорится: «Не пропускайте ни одного немецкого эшелона, идущего на фронт. Взрывайте поезда и железнодорожное полотно. Разрушайте мосты, производственные объекты, водонапорные станции. Уничтожайте продовольственные склады. Перерезайте линии связи. Бейте фашистов любым способом!»
Железнодорожное сообщение между фронтом под Ленинградом, на Волхове, южнее озера Ильмень и тыловыми районами подвергается постоянной опасности. Солдаты в переполненных вагонах уже давно перестали удивляться опорным пунктам на железнодорожных насыпях, сплошным заборам, в которых оставлено лишь место для амбразур, наблюдательным вышкам и проволочным заграждениям. Они, правда, ругаются, когда ночью и в снежную метель им приходится спрыгивать в качестве дежурной смены при остановке поезда на рельсы в конце вагона и осматривать пространство под ним и по обе стороны от него. Но кому же хочется взлетать на воздух от взрывчатки, напиханной под переполненный вагон? Партизаны крадутся вдоль перелеска, вырубленного немцами для лучшего обзора, прячутся за зеленью деревьев или в снежных ямах. Потом они запрыгивают в вагоны.
Группы подрывников насчитывают от трех до десяти человек. Они применяют мины ударного и контактного типов, мины со спусковым взрывателем и противоднищевые мины, взрыватель которых реагирует, как только тонкий штырь будет сдвинут с места. В это время остальные партизаны открывают огонь по поезду. Немцы пускают впереди и позади локомотива пустые платформы, а перед головным вагоном устанавливают дугообразный железный наконечник, который, подобно щупальцу, обследует путь на предмет наличия противоднищевых мин. Поезда следуют со скоростью 20 км в час, чтобы держать под контролем все обозреваемое пространство. Немцы оборудуют открытые платформы пулеметами и зенитными орудиями, обложив их мешками с песком. На особо опасных участках патрулируют бронепоезда. Часовые выстреливают один за другим пулеметные диски во все подозрительное, что окружает движущийся военный транспорт. И тем не менее все больше локомотивов превращается в металлолом, ржавеет рядом с железнодорожными путями, сойдя с рельсов.
