Мать Севы, Зина Волкова, только что была отправлена в Берлин для лечения «невроза». В главе «Кадикой, Турция, 1931» Альберт упоминает Зину:
Все в доме знали, что у Зины серьезные личные проблемы, усилившиеся в условиях ее жизни в изгнании с ЛД и Натальей. Она не ладила с отцом, потому что он не хотел поручить ей обязанности секретаря, как поручал до того сыну Леве. Она просто неспособна была к такой работе, но понять этого не могла и очень болезненно воспринимала отказ».
В том же году Альберт встретился в Берлине с Левой. Обсудив партийные дела, Альберт выразил желание навестить Зину в санатории, где она лечилась, на что Лева ответил отказом, предположив, что это может очень ее расстроить, так как состояние ее не улучшилось.
Из книги «Милая моя Ресничка» Письма С. Седова к родителям и брату [90]
22/II 31 г.
Дорогие мои!
Получил позавчера мамино письмо. Папиной открытки не получал, от Зины тоже пока получил только одну открытку. Леля [91] послала маме и Зине по письму. Надеюсь, что они благополучно дошли.
…Я сижу дома пятый день, простудился, и желудок что-то не в порядке. Первый день температура к вечеру поднялась до 39°. Сейчас температура нормальная, но самочувствие неважное.
Дня через два придется выйти на работу, к этому же времени, может быть, на несколько дней позже окончится моя служебная волокита, о чем я немедленно сообщу. Чем кончится – понятия не имею.
Пользуясь свободным временем, прочел книжку Лафарга [92] «Очерки по истории культуры». Это сборник его статей, некоторые из них очень любопытны.
Крепко вас всех целую. Леву поздравляю (верней, выражаю свое соболезнование) по поводу наступления его 25-ти летнего юбилея.
Привет от Лели.
Сергей
P.S. Посылаю вам мало-мальски сносный снимок Лели и меня и мои снимки, которые я привез из Ивано-Вознесенского турне. Шляпа не моя. Трубка тоже.
Сергей
30/III 31 г.
Дорогие мои!
Давно от вас нет никаких вестей, если не считать перепиской маминой открытки, полученной около недели тому назад.
Из открытки между прочим видно, что ты, мама, не получила Лелиных писем (она послала тебе одно письмо и одну или две открытки).
Леве послали несколько книг по его списку и на днях высылаем остальные, за исключением одной или двух, которые пока не удалось достать. Пускай он обязательно подтвердит получение.
Я сейчас опять нахожусь в водовороте лекций, упражнений проектирования и проч. Устаю чрезвычайно и мечтаю о летних каникулах, но до них, увы, еще далеко – целых три месяца.
Особенно мне трудно этот семестр, т. к. я сейчас еще заведую кабинетом «теплотехники» (сие громкое название принадлежит комнатушке с площадью примерно 14 квадратных метров) и мне приходится помимо роли заведующего исполнять еще роль курьера и проч.
Оклад мне положили тоже смешной – 125 р. в месяц.
Кроме того, меня втянули еще в составление задачника по курсу двигателей внутреннего сгорания, так что из всего этого – in corpore получилась бессонница, правда, последние дни несколько утихшая.
Недавно Аня вместе с Люликом вернулись в Москву.
Письмо начал писать в выходной день, но не успел дописать, и вот прошло еще четыре дня, и, хотя оно лежит у меня на виду, никак не могу его закончить.
Поэтому отправляю в таком виде. Из новостей могу еще сообщить, что Леля сейчас временно без работы.
Крепко вас целую.
Сергей17/IV31 г.
Дорогие мои!
Я был удивлен вашей телеграммой, т. к. посылал несколько писем. Сам я после зимнего письма от 13/II ничего не получал до самого последнего времени, только за последние дни получил две открытки от мамы, и Леля получила Зинину открытку.
У нас был здесь трагический инцидент с Люликом, который, слава Богу, окончился благополучно. Он вздумал кататься с лестницы на перилах и свалился, пролетев, кажется, целый этаж, хотя этого установить нельзя. Он был в шубе и теплой мягкой шапке, и это его, очевидно, спасло. Няня, которая искала его в это время на дворе, нашла его лежащим на лестнице в бессознательном состоянии. В таком положении он пробыл несколько часов. Вызвали карету скорой помощи, отвезли его в больницу, там ему впрыснули камфору и поставили диагноз – сотрясение мозга. Состояние у нас всех было кошмарное, т. к. в больницу никого не пустили, не разрешили даже отдельной сестры. В 12 ч. ночи привезли к нему профессора, его тоже не пустили, а когда привезли его в больницу, то прежде чем осматривать, нужно было заполнить анкету, состоящую из длинного ряда самых разнообразных вопросов.
На четвертый или на пятый день он вернулся домой. Сейчас он обещает снова покататься на перилах, как к тому только представится удобная минута. Случись эта история до отъезда Зины, Аня безусловно отпустила бы его к вам. А это было бы очень хорошо. Потому что его теперь совсем забалуют. А жалко, он очень смышленый мальчишка.
Я, как вам уже писал, работаю на новом месте. Дело это – газогенераторы – очень интересное и имеет большие перспективы. Правда, приходится заниматься и дома, т. к. дело для меня новое.
Много времени отнимает дорога, час в один конец!
Леля недели через три уходит в отпуск. По всей вероятности, ей удастся устроиться в санатории или доме отдыха.
Шлю Зинуше извинения, что до сих пор не послал ей письма. Признаю всю низость этого поступка. Оправдание напишу в письме к ней, которое все-таки надеюсь написать.
Крепко всех вас целую. Привет от Лели.
P.S. Пришлите ваш новый адрес [93] , в маминой открытке его никак нельзя разобрать.
Сергей2/V 31 г.
Милые мама и папа!
Дней десять тому назад я послал вам письмо, надеюсь, что вы его получили. Примерно столько же дней тому назад арестовали Захара [94] – Сашиного [95] папу. Я послал два дня назад письмо Зине, об аресте Захара я ей ничего не писал, т. к. она себя, кажется, плохо чувствует, и мне не хотелось ее волновать, т. к. боюсь, что она очень будет беспокоиться за Сашеньку. Если вы найдете нужным, вы ей, конечно, скажете. Теперь о Сашеньке: она приблизительно через неделю уедет в детскую колонию (очень как будто бы хорошую). В материальном отношении у ней все обстоит благополучно, мы с
Лелей приняли в этом посильное участие. Пробудет она в этой колонии до конца лета, так что до осени она будет находиться в хороших условиях. К этому времени вопрос с Захаром совершенно очевидно должен разрешиться, и тогда можно будет подумать о дальнейшей ее судьбе.
Все преступление Захара заключается в том, как будто бы, что он на каком-то собрании сказал, что МОСНХ паразитический орган, который является лишней тормозящей инстанцией между трестами и ВСНХ, а тут как раз происходила чистка аппарата на его службе. Комиссия по чистке, искавшая жертв, накинулась на него, и пошла писать губерния. Результаты налицо.
