потом отходило и заворачивало обратно под мост. Плот был в непосредственной близости к полотну и обстреливался немцами. Было видно, что Мандрикин и еще двое бойцов, спрятавшихся за ящиками с толом, понемногу гребли. По берегу, пригибаясь, бежали несколько человек и стреляли в немцев… Огонь противника усилился…
Увлекаемые своим командиром, щорсовцы продолжали атаковать мост и казарму. Треск пулеметных и автоматных очередей, взрыв гранат перемешивались с орудийными выстрелами.
— Вперед! За мной!
— Ура-а-а-а! — услышали партизаны голос Машерова и пошли в рукопашную, добивая растерявшихся фашистов.— Вперед, товарищи!..
Очистив мост от немцев, щорсовцы всеми силами набросились на караульное помещение и кирпичный дом, где еще отстреливались гитлеровцы. Вскоре они были все уничтожены. Тут только бойцы заметили, что их командир ранен в руку.
— Мироныч? — закричал кто-то из партизан.— У вас течет кровь.
— Пройдет,— успокоил всех Машеров.— Малость царапнуло.
Он тут же, разорвав рукав рубашки, быстро перевязал рану и стал продолжать стрелять по немцам. К нему подполз Владимир Хомченовский. «Петр Миронович вел огонь по охранникам,— говорится в книге «Взрыв на рассвете»,— засевшим в окопах. Рукав его гимнастерки набух от крови.
- Ранило? — с тревогой спросил Владимир.— Сильно?
— Немного зацепило,— стиснув зубы, ответил Машеров. Прицелившись, он выстрелил в гитлеровца, приподнявшегося над земляным бруствером. В это время Полина Галанова и Шаркова Мария вытаскивали из-под огня смертельно раненного в голову Огурцова. Он был без сознания и сильно стонал. Но Полина просила его:
— Потерпи, родной, еще немножко. Скоро доберемся до безопасного места.
Важно было оттащить Огурцова подальше от моста, где с минуты на минуту должен был прогреметь взрыв. Галанова и Шаркова успешно это сделали.
…Из-под моста взмылась красная ракета: сигнал к отходу.
— Уходи-и… поджигаю-ю!…— кричал Мандрикин.
Партизаны, держа под мышками трофейное оружие, бежали обратно по мосту. Взвились две ракеты — сигнал к общему отходу, и люди бросились из-под моста.
Я встал на бугорок и приложил ФЭД к глазу, чтобы сфотографировать момент взрыва. Ждать пришлось три минуты… Сейчас, сейчас… Вот взметнулся огромный шар дыма и сразу же раздался взрыв, взрыв оглушающий и массивный, с металлическим тембром, словно удар молота по днищу огромной металлической бочки. Содрогнулагь земля. Потом словно пошел своеобразный дождь: падали осколки кирпича, железа, со свистом пронеслись обломки рельсов и шпал — пламя достигло до командного пункта. Бак взорвало под корень. Огромные мостовые балки с обеих сторон рухнули в воду. Результаты операции были следующие: огромный мост, длиною 120 метров — взорван, гарнизон охраны численностью 65 человек полностью уничтожен. Операция была проведена в тот момент, когда войска Калининградского фронта перешли в наступление и овладели городами Зубцов, Погорелый, Городище, Сычовка. Для восстановления этого моста немцам понадобилось 17 суток. 17 суток железная дорога Полоцк — Латвия бездействовала».
Отряд им. Н. А. Щорса и его командир внесли большую лепту в успех этой операции. «В бою у Бениславского моста 9 августа 1942 года т. Машеров командовал штурмовой группой,— скупо говорится в документах истории бригады,— ворвавшейся на мост и перебившей немецкий гарнизон в рукопашной схватке. В этом бою было убито 65 немцев, взяты трофеи и главное — взорван мост на р. Дрисса и на более чем две недели прекращено движение Двинск — Полоцк. Тов. Машеров был ранен в руку».
V
Давление партизан на Россоны возрастало. Фашисты не могли уже сдерживать их натиск и были вынуждены покинуть этот непокоренный районный центр Белоруссии. Но партизаны решили не дать оккупантам выбраться живыми.
«В связи с уходом немцев и полиции из Россон и Клястиц по направлению города Полоцка командиру отряда с тремя взводами и пулеметным отделением немедленно затормозить продвижение колонны, уничтожая врага по пути следования», гласил подписанный П. Машеровым приказ. Ниже приказа отметка:
«Бои был дан. Отбито две повозки. Уничтожено 27 немцев и полицаев».
Не желая попасть в плен, фашисты и полицейские сражались отчаянно. В отдельных случаях они переходили в атаку, теряя много убитыми и ранеными. Последних тут же добивали.
— Преследовать! — строго приказал Машеров.— Не отпускать дальше винтовочного выстрела. Стрелять только прицельным огнем! Патроны беречь!
Но как ни берегли партизаны боеприпасы, они таяли глазах. Вскоре стало ясно, что дальше бой вести нечем. Стреляли только те, кто имел немецкое оружие. Аналогичное положение было и в других отрядах бригады, атаковавших уходящего противника. Это обстоятельство и спасло гитлеровцев от полного уничтожения, дало им возможность уйти от возмездия. 22 августа в Витебский подпольный обком было послано следующее донесение из бригады: «Сообщаем, что немецкие гарнизоны в Россонах после артподготовки 19.09.42 г. оставили гарнизон и бежали в направлении Полоцка. Клястицы также оставили. В целом, в нашем районе боевой деятельности бригады на сегодня немецких гарнизонов нет. Жилые постройки, помещения складов, учреждений сжечь немцам не удалось. Захвачены трофеи».
В боях за изгнание фашистов из Россонского и Освейского районов погибло несколько десятков партизан. Отряд имени Н. А. Щорса потерял шесть человек, в том числе комиссара отряда Гигелева Николая Егоровича и начальника штаба Гигелева Петра Егоровича. Потеря была тяжелая и невосполнимая. В отряде был объявлен на несколько дней траур. Машеров не мог смириться с гибелью столь близких ему боевых товарищей. Когда спускались гробы в могилу, у него невольно потекли слезы. «Наверное, не нужно было брать в бой сразу двух братьев, — корил себя Машеров.— Как трудно мне будет без них».
Раздались прощальные залпы, и вскоре выросли холмики, упрятавшие навечно храбрых партизан, маленькую каплю сражавшегося не на жизнь, а на смерть белорусского народа.
Молча, опустив головы, уходили партизаны на место базирования отряда. Не уходил лишь командир. Он хотел хоть немного еще побыть здесь.
— Не казни себя, Петя,— мягко положив руку на плечо мужа, сказала Полина Андреевна Галанова, начальник санитарной службы отряда.— Война, дорогой, она ни с кем не считается. На их месте мог быть и ты. Пойдем!
Он, не говоря ни слова, послушался. В последние месяцы эта красивая изящная женщина оказывалась там, где трудно было Петру Машерову. Она работала до начала войны зубным врачом в Россонской больнице. В конце июня 1941 года ее призвали на службу в военный госпиталь. Потом Галанова попала в окружение и вместе с другими медицинскими работниками, попав в плен, смогла вырваться из неволи. Вернувшись в Россоны, она включилась в подпольную деятельность. С сентября 1941 года Полина Андреевна становится членом Россонской подпольной группы. По поручению руководства группы устраивается на работу в Россонскую больницу зубным врачом. Под видом
