— Вы где, генерал, находились ночью? — спросил он.
— В разведывательном поиске.
— Вы на то получали приказ? Ведь моего согласия не было.
— За разведку отвечает начальник штаба, и он вправе проводить ее, когда сочтет необходимым.
Отец по привычке разгладил пятерней волосы на голове. В противоположность сыну он не очень следил за своей внешностью.
— Вы что же, генерал, записали себя в охотники? Дело ли начальника штаба дивизии ходить в поиск?
— Обстоятельства порой вынуждают…
Дмитрий Иванович подошел к сыну, остановился против.
— Что ты, Миша, все лезешь в пекло. Ведь не унтер же ты и не лихой капитан. Не дело генерала рисковать собой в копеечном деле.
— Позволь, отец, с тобой не согласиться. Осторожность в военном деле неприемлема. У осторожного генерала и солдаты осторожны. А я не хотел бы иметь таких в сражении.
— Кончим теории, а то ты сейчас пустишься в доказательства. Академий я не кончал, так что не обессудь, но от своих убеждений не откажусь, они сраженьями мне достались.
— Не беспокойся, отец, еще не отлита пуля, что мне предназначена. А уж чему быть, того не миновать.
— Ну, хорошо. И каковы результаты разведки?
— Турки с острова Мечки ушли. Совсем ушли. Ни одного там человека.
— Это точно?
— Совершенно точно.
— Вот и хорошо, ушел супостат, и нам легче, меньше беспокойства. Надобно доложить в корпус, генералу Радецкому. Как он решит, так и будем действовать.
— Так пока его приказ получим, двое суток пройдет! — возразил Михаил Дмитриевич.
— Что же ты предлагаешь?
— Я не предлагаю, отец, Я уже дал команду в Минский полк: немедленно высадиться на остров и там закрепиться. Такую возможность нельзя упускать.
Отец поглядел на сына, покачал головой:
— Дедова закваска. Весь ты в него.
Остров был занят солдатами Минского полка 7 июня, а на рассвете следующего дня по настоянию Скобелева-младшего подошел катер-миноносец «Шутка» и с ним отряд моряков-минеров. Им предстояло установить мины на рукаве Дуная от острова Мечки до турецкого берега. Под прикрытием тумана минеры приступили к трудному делу. Продвигаясь на лодках, они сбрасывали в воду закрепленные на тросе мины и уже достигли середины рукава, как туман стал редеть и их заметили. С турецкого берега загрохотали орудия. Снаряды ложились у самых лодок, взметывая водяные столбы.
С острова за работой отважных моряков наблюдал начальник дивизии Скобелев и начальник его штаба Скобелев-младший, командир Минского полка полковник Мольский, офицер штаба дивизии капитан Сахаров, капитан причаленной у берега «Шутки», совсем молодой, только что вступивший в командование миноноской лейтенант Скрыдлов. Был здесь и художник Верещагин. Он упросил Михаила Дмитриевича взять его на остров, чтобы наблюдать любопытное дело.
Обстрел лодок продолжался, казалось, что минёры не только не успеют кончить минирование, но и возвратиться. К довершению, из-за мыса показался военный турецкий пароход. Бешено работая колесами, он угрожающе приближался к морякам, стремясь опрокинуть лодки.
— Лейтенант Скрыдлов, видите? Подбить пароход! — скомандовал Скобелев-младший.
Конечно, он не изучал морское дело, но было очевидно, что спасти людей мог только катер, впереди которого на длинном шесте была укреплена мина. Ее взрывали при сближении с целью, а такие суда называли миноносками. Казалось, лейтенант только ждал команды: рванулся к катеру. За ним бросился Верещагин.
— Василь Васильич, назад! — закричал ему вслед начальник дивизии, но он даже не оглянулся.
— Заводи! Полный ход! — подбегая к катеру, командовал лейтенант.
Пароход при виде несущейся миноноски затормозил, стал разворачиваться, с его борта открыли по катеру стрельбу, на него же перенесли огонь и береговые пушки. Однако быстрый катер догнал судно и смело пошел на сближение с турками. Лейтенанта ранило, но он целился миной в колесо парохода, стремясь подорвать его и лишить судно хода. Оставался десяток метров… пять… Вот мина уже у цели. Он крутнул ручку взрывательной машинки…, но взрыва не последовало. Всмотревшись, лейтенант увидел болтающийся у шеста конец провода: пуля перебила его. Есть еще в запасе вторая, кормовая мина. Но использовать ее днем и в этой обстановке было неразумно.
Полным ходом пароход уходил в затон, под прикрытие своих орудий. Катер неожиданно стал терять ход. В его нос угодил снаряд, образовалась пробоина. Кроме лейтенанта Скрыдлова, был ранен и истекал кровью Верещагин. Ранены были и другие члены команды. Тем не менее моряки сумели закрыть пробоину и не дать катеру затонуть. Мотор заработал, но из укрытия появился монитор. Он шел прямо на утлое суденышко, и лейтенант решился на крайнее средство: стоя за штурвалом, направил катер прямо на турецкое судно. Отказавшись от намеченного маневра, оно стало уходить.
Через неделю поступило распоряжение о расформировании Кавказской казачьей дивизии. И снова Михаил Дмитриевич был не у дел, снова предстал пред всесильным Непокойчицким.
— Папаше вашему, Дмитрию Ивановичу, должность найдется. А вот с вами… Просто ума не приложу, куда вас направить, — придал старый генерал голосу озабоченность. — Может, ко мне в штаб?
— Я не штабист, прошу в строй и ближе к делу.
Непокойчицкий кашлянул, пожевал губами.
— Хотите к генералу Драгомирову? Его дивизии предстоит интересное дело.
Михаила Ивановича Драгомирова Скобелев знал, хотя и не был с ним знаком. Знал, что он — генерал не боевой, служба его проходила в Петербурге. Но уважение вызывали его книги и статьи. В них высказывались необыкновенно глубокие мысли по обучению и воспитанию солдат, и Михаил Дмитриевич во многом с автором соглашался. Теперь генерал Драгомиров был начальником 14-й пехотной дивизии, расположенной неподалеку от Зимницы.
— Почитал бы за честь служить под его началом, — ответил Скобелев. — Позвольте узнать: в какой должности?
— Ни в какой!
— Как же можно?
— Предлагаю находиться при начальнике дивизии, быть, так сказать, неофициальным его помощником. — Старик глядел испытующе. — Потом все утрясется.
«И опять для него нет должности. Неужели он такой некудышний генерал?» — Подавляя чувство обиды, Михаил Дмитриевич согласился. Не теряя времени, он сдал дела и выехал к Зимницам, где находился штаб 14-й пехотной дивизии. Начальника дивизии он нашел быстро, представился генерал-майору Драгомирову.
Среднего роста, полноватому, несколько медлительному, степенному человеку было в то время сорок семь лет.
