Все это было рассказано меньше чем за две минуты на смеси итальянского, английского и ямайского без распросов со стороны. Изредка Кашкет прятался за мотоцикл, предоставляя болтливого Ганешу Екатерине.
Не успел я всего этого дослушать, как Ганеша перекинулся на меня.
«Чувак, ты с кем связался!» – захрипел он, безумно жестикулируя и подмигивая в сторону мужичка, с которым я ездил смотреть комнаты. – «Не слушай их – они все как один: шарлатаны, пройдохи, обманщики и… мафия! Завезут вас в какое-нибудь дерьмо только из-за своих комиссионных. Они так всех туристов разводят, да, да – всех без исключения. Я их как облупленных знаю – они хитрые, нечестные, они… мафия!!!» – подытожил раста, заметив, что индусы принимают угрожающий вид и двигаются в его сторону.
Он уже успел посоветовать что-то Кате с Кашкетом и теперь только сказал, что, мол, «поехали ко мне домой, я вас угощу кофе». «Вы уже видели, что они вам предлагали, а теперь посмотрите, что предложу вам я».
На такой довод нам нечего было возразить, к тому же раста был необычайно веселым, без остановки сыпал глумными словечками, и, в конце концов, уже сидел на кашкетовском мотоцикле.
Безумно жестикулируя по дороге, смуглый, с пышной шевелюрой, черными, как смоль усами, переходящими в бородку и сверкающими как угольки глазами, он сам выглядел как «мафия»!
Дорога в его жилище неминуемо шла через wine-shop, где Ганеша зацепил бутылек вискаря.
В захламленном домике Ганеши мы обнаружили двух его собутыльников. Не помню, как их звали, но про одного из них, полного, лет сорока индуса, хозяин сказал, что это его друг – полный лобстер, но у него в горах есть неплохая плантация ганджи и, когда тот хорошенько покурит, вполне нормальный малый.
Пока варился кофе, все уселись в комнате, где Ганеша с гордостью представил нам многолетнюю подшивку журналов, посвященных культуре марихуаны. С каждого разворота на нас глядели чуваки с косяками, не поддающимися описаниям, мелькали страницы со всеми сортами и формами канабиса и способами его культивации. Пролистав несколько номеров с названиями типа: «Ganja Planet», «Cannabis Paradise» и «Stoned World»[82], стало понятно, что мы имеем дело с чертовскими любителями покурить, профессионалами по опыту, фанатами по призванию.
Между делом Ганеша вторично принялся рассказывать историю своих злоключений – про жену итальянку, двух детей, про то, что он стал курить, и она от него ушла, тогда он стал пить и через все эти тяжкие пришел к состоянию убежденного холостяка. Теперь его жизнь наладилась, женщин он любит, как сестер, а траву как родителей. При этих словах Ганеша приколотил здоровенный косяк, точно сошедший со страниц его подшивки, и доверил мне взорвать сие творение. В подтверждение своего рассказа он вытащил кипу фоток из Венеции, затем провел экскурсию по кухне, блеснул знанием итальянского и кончил тем, что все вокруг – мафия!
Начинало темнеть, и мы собрались уходить, несмотря на уговоры хозяина остаться. Ганеша не забыл упомянуть, что он прекрасный повар и сам готовит прекрасную garam masala[83], и с удовольствием угостит нас ужином. Взяв у него номер телефона, я пообещал позвонить, и на том расстались.
Рекомендованный Ганешей отель нашли довольно быстро, руководствуясь нарисованной им картой, больше походившей на его грибные фантазии. Место оказалось замечательным – старый глинобитный домик с белеными стенами, тремя комнатами с каминами и антикварной мебелью, покрытой темным лаком. Над входом висели оленьи рога, а в прихожей стоял круглый дубовый стол. Из окон дома открывался вид на небольшое плато, на котором раскинулся фруктовый сад. Пейзаж был похож на английский, наверное, за счет сероватых, осенних оттенков.
Тем же вечером, позвонив из ближайшей будки Ганеше, мы поблагодарили его за наводку на столь замечательный приют и пригласили в гости.
Он не заставил себя ждать и спустя двадцать минут показался в проеме двери с двумя бутылками рома и мешком марихуаны. Для начала он продал нам два вида собственноручно взращенной отменнейшей травы, сравнимой разве что с победительницами голландских фестивалей!
Изрядно покурив и глотнув рома, Ганеша бегал по комнате под ритмы играющего Ska, тряс шевелюрой и, размахивая руками, цитировал рок-легенды шестидесятых: Боба Марли, Заппу и дюжину других музыкантов.
За окном уже стемнело и стало холодно, Кашкет разжег камин, мы с Катей расставили свечи.
Вскоре дело дошло до того, что мы воочию увидели концерт Дэвида Боуи, Риты Марли и «Deep Purple» в изображении Ганеши, который сначала декламировал долгие предконцертные речи, воодушевляя мнимую публику. Затем он удалялся «за сцену», в соседнюю комнату, а спустя минуту выскакивал из темного дверного проема с электрогитарой из воздуха, и в свете пламени камина превращался поочередно во всех суперзвезд отшумевших времен. Тени плясали по комнате, создавая эффект мнимой толпы – музыка, ром и трава довершали все остальное. С болящими и надорванными от смеха животами мы наконец, не без труда спровадили Ганешу домой, так как было довольно поздно, а в программе у него был еще концерт Лед Зеплин и интервью с Джоном Ленонном.
* * *
На утро Кашкет опять прикинулся больным, мы с Катей устроили замечательный завтрак на улице за столом из огромных валунов. Наслаждались прекрасным видом и дегустировали успехи Ганеши, который укатил в другой штат по каким-то своим барыжным делам, предварительно известив, что какой-то его «менеджер по общим делам» отвезет нас на ганешину ферму на вершине далекой горы, где мы сможем увидеть его достижения в культивации анаши, плантацию кофе и ванили, а также полюбоваться горными красотами и, пробыв там несколько дней, дождаться его возвращения. Мы не стали ему ничего обещать, решив между собой, что у нас нет столько времени…
Кашкет прирос к кровати, а мы с Катериной отправились изучать окрестности. Весь день мы колесили по горам, любуясь местными красотами. Природа здесь скорее напоминала северную. Повсюду росли ели, единственное, что возвращало в реальность – это обезьяны, которые совершали дерзкие набеги на зазевавшихся туристов и затем стремительно удирали в колючий хвойный лес, будто это тропические джунгли.
Вернувшись домой после заката, который наблюдали c высокой скалы, свесив ноги в пропасть, застали Кашкета все в той же позе. Побранив его за лентяйство, дали посмотреть фотки, чем Кашкет остался крайне доволен, заявив, что теперь и он побывал везде с нами, не вылезая при этом из кровати, за что был мгновенно уничтожен Катиным взглядом.
На следующий день вытащили Кашкета из берлоги и отправились гулять все вместе. Заехали на какую-то заброшенную заросшую дамбу в живописном ущелье.
