Будущее неоднократно подтвердит справедливость этих слов.
Резкая телефонная трель насилу прорвалась сквозь гомон голосов, уставших от спора и все-таки не добившихся полного взаимопонимания по важному на сегодняшний день вопросу — сколько же антенн нужно ставить на станцию, чтобы обеспечить связь с ней на всех этапах перелета к Луне?
Тут были свои нюансы…
Валентин Григорьевич снял трубку и, поздоровавшись, замахал рукой «Тише! Тише!»:
— Хорошо! Хорошо! Мы ждем. — Трубка мягко легла на коромысло рычага. Звонил Главный. — Валентин Григорьевич повернулся ко мне (мой стол стоял слева от него) и сказал, что от него вышел Слонимский и идет к нам. Просил пригласить управленцев и обсудить всю проблему посадки… Просил не очень запугивать трудностями, так как разговор с ними был первым.
Виктор Ефремович Слонимский — известный радист, руководитель ряда разработок. Мы знакомы с ним много лет, и отношения у нас с ним самые теплые. Коллектив, возглавляемый Слонимским, не очень большой, технически сильный и, что не менее важно для дела, дружный. Высокий теоретический уровень коллектива в сочетании с большими возможностями передового производства позволяли Слонимскому не только не замыкаться в каком-то одном, узком направлении, но и на определенных этапах трудовой жизни работать в разных направлениях современной радиотехники — «спектр радиоинтересов» Виктора Ефремовича был достаточно широк.
В течение последних лет наши пути-дороги разошлись, и вот…
— Понял? — многозначительно добавил Валентин Григорьевич, заметив мое удивление.
Чувствовалось, что и сам он воспринял звонок с удивлением.
А удивляться было чему, особенно, если знать предысторию этого неожиданного для нас визита. И хотя она, конечно, не уходила своими корнями в далекое прошлое, само возникновение ее по своей значимости, на мой взгляд, было ничуть не менее важным, нежели многие общепризнанные историко-технические события. А дело заключалось вот в чем. Отдел Николаева усиленно работал над проектом посадочной ступени, ее контуры обретали все более четкие формы, но среди нерешенных вопросов был вопрос о системе управления мягкой посадкой.
Как известно, посадка станций «Луна-9» и «Луна-13» была мягкой. Она происходила примерно так: за пятьдесят секунд до соприкосновения АЛС с лунной поверхностью на высоте около семидесяти пяти километров от нее бортовой радиовысотомер вырабатывал команду, по которой включалась тормозная двигательная установка для того, чтобы погасить скорость станции. По этой же команде амортизационная система, уложенная вокруг АЛС, надувалась сжатым газом. АЛС оказывалась как бы зажатой, спрятанной в надувной оболочке Она надежно защищала его от ударов о лунную твердь. Отделившаяся от тормозной двигательной установки на заданной высоте система доставляла АЛС на Луну и после успокоения освобождала его от своих цепких заботливых объятий.
Такой способ мягкой посадки был приемлем для доставки АЛС, но для новых аппаратов, над которыми сейчас трудились конструкторы, он явно не годился.
На этапе полного незнания несущих способностей лунного грунта создавать сложные аппараты, садящиеся на какие-то приспособления, «ноги», сферы было преждевременно. И поэтому реализация упрощенного принципа мягкой посадки для первых лунных разведчиков являлась наиболее разумной.
Сейчас же нужны были новые, отличные от старых методов решения, решения, которые должны обеспечить в первую очередь, вертикальную или с несущественным отклонением от нее посадку и, конечно, ее исключительную «мягкость…».
Представитель управленцев появился вскоре после прихода Слонимского и его заместителя Перовского и сразу же включился в разговор:
— Вы знаете, что посадка на Луну до сих пор была прямой, с траектории подлета?
Слонимский согласно кивнул головой.
— Такой метод не только ограничивает выбор возможных районов посадки, но и из-за присущих ему погрешностей не позволяет достаточно точно посадить станцию в заданном районе. Но дело не только в этом. Посадка на Луну лунохода или возвратной ракеты требует не только хорошей вертикализации спуска, но и выполнения самой посадки с очень малыми конечными скоростями. Для этого создается специальная посадочная ступень, которая кроме перелета к Луне должна обеспечить и мягкую посадку. А это, в свою очередь, будет гарантировать высокую надежность выполнения задачи. Мы считаем, что вертикальная скорость на последних нескольких десятках метров должна быть не более двух-трех метров в секунду.
— А с какой скоростью приземляется парашютист? — прервал его Перовский.
— Примерно пять-семь метров в секунду. Посадка же «девятки» и, конечно, «тринадцатой» была с большей скоростью, а раз так, то старый принцип нас устроить уже никак не может. И в основном потому, что сложность проектируемых аппаратов требует значительно меньших ударов, перегрузок, которые возникают в момент посадки.
В этих словах заключалась истина, и, как всякая истина, она в чем-то была, быть может, категорична.
Но все было именно так, как рассказал управленец. Да! Посадку новых, тяжелых, сложных станций нужно было делать по-новому. И первыми, кто понял это, были наши управленцы. Оставалось ответить всего-навсего на два элементарных вопроса: как и кто будет делать это новое?
На первый должны были ответить управленцы — специалисты по управлению движением станции и мы, радисты, если на участке снижения будут задействованы радиосредства; и двигателисты, поскольку торможение в безвоздушном лунном пространстве можно осуществить только с помощью двигательной установки; и конструкторы, без активного участия которых не может быть создан вообще ни один бортовой прибор; и электрики, которые скажут, какую часть «энергетического сердца» они смогут отдать для питания аппаратуры посадки и т. д.
К приезду Слонимского управленцы уже знали в общих чертах, что они хотят, и без технических подробностей и нюансов представляли себе, как это можно сделать. Многое еще оставалось под вопросом, но то, что в системе одна из главных ролей будет отводиться радиосистемам, стало мнением преобладающего большинства — радио прочно вошло в космический быт, хотя нужно честно сказать, что были люди, которые пытались внести в ряды приверженцев радио смятение, пытаясь доказать, что задачу можно решить иными путями. Но заставить нас усомниться в нашем кредо они не могли.
Но это будет потом, а пока… пока нужно было понять, кто что может. Нужно было найти организацию, непременно передовую, обязательно сильную, организацию-энтузиаста, которая, несмотря на имеющуюся загрузку, а может быть, и перегрузку, возьмется разработать и изготовить в определенные сроки нужную аппаратуру.
