Глава VII. Последние превратности
Борьба за Рим. – Начало конца. – Шест и корона. – На волоске. – Подмога норманнов. – Разгром вечного города. – Бегство Григория в Салерно. – Новые замыслы. – Предсмертные распоряжения. – Кончина. – Канонизация
Вся Ломбардия встретила Генриха как повелителя. Он уже чувствовал корону цезарей на своей голове и с ничтожными силами отважно подступил к вечному городу, рассчитывая на римских баронов и ожидая встретить в Григории уныние и покорность. Но он жестоко ошибся. Ничто не могло сломить непреклонный дух папы, хотя неудачи градом сыпались на него: Матильду покинули ее вассалы, и она едва держалась в своей Каноссе; мелкие норманнские владетели захватывали церковные земли; Роберт Коварный, оправдывая свое прозвание, перешел во вражеский стан; приглашения папы на обычный собор остались почти без последствий. Тем не менее собор состоялся, и Григорий, казалось, объявил войну всему миру: новой анафемой поразил Генриха и его сторонников, отрешил всех неявившихся на последний собор, отлучил многих духовных и светских сановников почти всех европейских стран “за нерадение к выгодам св. Петра”.
Уже Генрих был под воротами Рима, уже окружающие папу советовали ему или бежать, или покориться, а Григорий просил немцев помочь стесненной Матильде и избрать нового короля, требуя от будущего избранника ленной присяги св. Петру по прилагаемому к увещаниям образцу. Себя же считал в безопасности, опираясь на преданность большинства римлян и созданной им милиции св. Петра, которая даже горела желаньем доказать на деле свою боевую готовность. Кроме того, крепкие стены с множеством башен опоясывали Рим. Все это заставляло папу, по его собственному выражению, “презирать все угрозы Генриха”. Король, с ничтожными силами подступивший к Риму, наткнулся на нежданное сопротивление. Римляне остались глухи к его просьбам и увещаниям; городские ворота оказались запертыми; приходилось силой отворить их, но войск не хватало.
Упрямый Генрих хотел совершить обряд коронования, так как, в свою очередь предсказывал, что до Троицы сделается римским императором. В угоду ему и для исполнения предсказания коронование состоялось, но в самой жалкой обстановке: Латеран и храм св. Петра заменили две походные палатки. Вскоре после этой проделки начались обычные лихорадки, которые значительно уменьшили силы Генриха. Он принужден был отступить. Следствием такой неудачи явилось избрание в Германии нового короля – Германа Люксембургского, который в короткое время причинил значительный ущерб приверженцам Генриха. Но Генрих не вернулся в Германию, а занялся борьбой с Матильдой и приготовлением к новому римскому походу. Матильда, обличенная в государственной измене, была лишена имперских ленов. Городам, входившим в состав ее владений, Генрих дал обширные права, чем и поставил их жителей в ряды своих верных сторонников. Но Матильда, опираясь на крепкие замки, удачно продолжала борьбу. Она служила оплотом и средоточием всех противников Генриха и сумела приобрести даже заморских союзников: брат Вильгельма Завоевателя стал снаряжать в Нормандии корабли и собирать войско для помощи угнетенной церкви. Однако Генрих успел вооружить значительное войско и снова подступил к Риму. Сначала он попытался привлечь на свою сторону население и издал манифест, где перечислял все вины Гильдебранда, изъявляя готовность сообща с римлянами дать церкви нового главу, утверждая, что ищет только справедливости. Но и это средство не подействовало: Григорий успел приковать к себе сердца римлян. Тогда Генрих решил приступить к правильной осаде. Римляне стойко выдерживали голод и отражали приступы. Осада затянулась. Тем не менее приближалось начало конца: средства папы все истощались, а надежды на помощь извне были разбиты. Роберт Коварный, которого Григорий заклинал помочь “святой матери”, не откликался: его занимала мысль покорить византийскую империю, и он вступил в борьбу с Алексеем Комненом. Сторонники Германа потерпели поражение в Германии и не могли подать папе просимую им руку помощи. Вильгельм Завоеватель засадил в тюрьму своего брата, собиравшегося, как известно, плыть в Италию для освобождения папы. В довершение несчастий даже деньги у Григория вышли: на соборе 1083 года (4 мая), состоявшем исключительно из римского духовенства и немногих беглых епископов, пришлось поднять вопрос, можно ли для продолжения борьбы отдавать в залог церковные сокровища. Собор ответил отрицательно, тем не менее преданная Матильда расплавила святые сосуды своей домашней церкви и отправила в Рим семьсот фунтов серебра и девять фунтов золота. Но и эти средства могли лишь отсрочить неизбежное падение. Уже под ударами судьбы пошатнулась верность римлян: три раза они отбивали приступы осаждающих, но потерпели значительный урон во время одной вылазки. Мужество пало; голод изнурял воинов; многие бежали; рвение к службе настолько ослабело, что не держали даже обычных караулов. Пользуясь этим, Генрих внезапным нападением овладел частью Рима, расположенной на правом берегу Тибра. В его руки попал и храм св. Петра. Григорий заперся в знаменитом замке св. Ангела и не думал о покорности: он еще раз торжественно отлучил короля. Ответом послужило возведение Виберта на престол св. Петра. Изнуренные и обессиленные римские бароны вступили тогда в тайное соглашение с Генрихом, по которому король должен был немедленно отступить от вечного города, но возвратиться к назначенному сроку, когда либо Григорий возложит на него императорскую корону, либо римляне изберут нового папу, присягнув предварительно на верность Генриху. В знак непреложности договора были произнесены торжественные клятвы и выставлены заложники. Генрих удалился в Ломбардию для борьбы с Матильдой. Однако римляне заключением сделки хотели только выиграть время, а Григорий снова обратился за помощью к Роберту. Тот прислал тридцать тысяч червонцев и поспешил возвратиться в Италию, так как Алексей Комнен заключил с Генрихом договор, в силу которого последний обязался напасть на итальянские владения отважного норманна. В благодарность за эту помощь византийский император прислал богатые подарки, 144 тысячи динариев, обещая в близком будущем еще более значительные вспомоществования. В Риме началась теперь борьба норманнских червонцев с византийскими динариями: обе стороны стремились подкупить в свою пользу его население. Посреди общей тревоги и волнения Григорий внезапно дал событиям новое направление: папа стал призывать все западное духовенство на римский собор для рассмотрения дела Генриха. Многие подумали, что Григорий идет на уступку для достижения столь желанного успокоения бушующих страстей. Клюнийцы проповедовали примирение, и старый аббат Гуго склонил было Генриха не мешать съезду епископов. Однако призывные послания Григория показали, что он желает воспользоваться собором только для того, чтобы поднять весь мир на своих противников и не думает уступать ни единой пяди своих притязаний. Тогда Генрих стал перехватывать едущих в Рим врагов своего дела, и на призыв папы смогло явиться только духовенство нижней Италии и несколько французских епископов. Несмотря на малочисленность прибывших, Григорий открыл соборные заседания глубоко прочувствованной речью, где говорил об истинной вере, о христианском образе жизни, о верности святой церкви и постоянстве, которые должны обнаружить все христиане в столь трудные времена. Речь сильно потрясла присутствующих; многие плакали навзрыд, сравнивая жалкую действительность с заветами Бога. Но страх перед сильными мира до такой степени овладел умами, что собор воспротивился торжественному отлучению Генриха. Папа все-таки произнес над ним анафему, не называя его по имени.
