Комиссия по расследованию событий, руководимая новым начальником 3-го управления МВД СССР (военная контрразведка) С. Гоглидзе, заседала в том самом здании в Карлхорсте, где был подписан акт о капитуляции Германии. Она так и не смогла выполнить поручение Берии и найти следы подготовки мятежа западными спецслужбами, хотя для активизации её работы Берия лично летал в Берлин. Отсутствие в Москве преданных Берии Гоглидзе и А. Кобулова, несомненно, облегчило задачу его низложения.
Бывший главком ГСОВГ, начальник Генштаба ВС СССР маршал Соколовский в описываемый период находился в Берлине, куда был направлен для руководства военной операцией по подавлению мятежа и наведению порядка.
Речь идет об особняке на ул. Качалова (ныне — Малая Никитская), 28, где жил Берия с семьей.
Зять Хрущева А. Аджубей высоко оценивал вклад Серова в свержение Берии: «Серов сдержал слово, и бериевских сторонников в МГБ изолировали. Оставляю в стороне мотивы, по которым он это делал, во всяком случае, важная часть рискованной операции была им выполнена». (Аджубей А. И. Те десять лет. М., 1989. Публикация в Интернете: http://www.libros.am/book/read/id/180897/slug/te-desyat-let).
Приезд 27 июня 1953 г. Серова с Кругловым на гарнизонную гауптвахту для допроса содержавшегося там Берии вызвал беспокойство командующего войсками МВО и одного из организаторов «акции» К. Москаленко. «Я почувствовал себя неудобно, так как обвинялся их начальник, и вдруг его заместители будут вести следствие, — вспоминал Москаленко позднее. — Тогда я потребовал, чтобы на допросе присутствовали вместе со мной т. Батицкий и т. Гетман. Серов и Круглов категорически и наотрез отказались от такого предложения. Долго мы спорили и ни к чему не пришли».
Москаленко предложил генералам вынести вопрос на суд партийного руководства: Хрущева с Маленковым. В тот момент оба они вместе с другими членами Президиума ЦК как раз культурно обогащались на премьере в Большом театре. Там, во время антракта, когда стороны изложили свои позиции, было решено передать следствие генпрокурору Роману Руденко, а самого Берию этапировать в бункер во дворе штаба МВО, под более надежную охрану.
Кстати, вопреки словам Серова, Москаленко в своих воспоминаниях утверждал, что не пропустил их с Кругловым в камеру к Берии. Верится в это с трудом. (Берия. Конец карьеры. М.: Политиздат, 1991. С. 287–288.).
Судя по многочисленным свидетельствам, Берия действительно вел себя с подчиненными весьма грубо и хамски. Его бывший помощник Б. Людвигов показывал на допросе: «Берия после марта 1953 года совсем распоясался. Не сдерживая себя, он оскорблял не только своих помощников, но и многих руководящих работников: Серова, Круглова, Стаханова и других, бесцеремонно обзывая их всякими словами». (Дело Берия. Приговор обжалованию не подлежит. М.: Демократия, 2012. С. 25.).
В постановлении Президиума ЦК КПСС по делу Берия от 10 декабря 1953 г. говорилось: «Как установлено теперь следствием, Берия завязал связи с иностранными разведками еще в период гражданской войны. В 1919 году Берия, находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов». (Лаврентий Берия. 1953. Документы, М.: Демократия. 1999. С. 384.).
В ходе ревизии архивов Берии и общего отдела ЦК КПСС было сожжено огромное число материалов наблюдения за партийно-советской элитой: Маленковым, Сусловым, Ворошиловым, Булганиным, Калининым, Шверником, Г. Димитровым, В. Пиком и др. Среди уничтоженных бумаг — и 261 страница «разной переписки» о Хрущеве. (Петров Н. Первый председатель КГБ Иван Серов М.: Материк, 2005. С. 157.).
Пленум ЦК КПСС, гневно осудивший «шпиона и изменника» Берию, проходил 2–7 июля 1953 г.
В своем эмоциональном выступлении на утреннем заседании Пленума ЦК КПСС 3 июля 1953 г. 1-й секретарь Львовского, бывший 1-й секретарь Киевского обкома КП(б)У Т. Сердюк, действительно, неоднократно повторял, что назначенец Берии, шеф МВД Украины Мешик мог без труда его арестовать. Особое оживление в зале вызнал пересказ Сердюком беседы с женой: «Я говорю жене со слезами — знаешь, что может случиться, могут меня арестовать… И вот она мнe звонит сегодня утром, я вчера не успел позвонить ей. И вот я расплакался. Она не знает, арестовали меня или нет…». (Лаврентий Берия. 1953. Документы. М.: Демократия, 1999. С. 120–121.).
13 июля 1953 г. Президиум ЦК КПСС распорядился выпустить на свободу 54 генералов Советской Армии, МВД и МГБ. 51 из них были полностью реабилитированы и восстановлены в наградах и званиях: в том числе и военачальники из окружения маршала Жукова — генерал-лейтенанты Константин Телегин и Владимир Крюков. Тогда же освободили и жену последнего — певицу Лидию Русланову. Тем же постановлением Президиума ЦК были реабилитированы и генералы МВД Бежанов, Сиднев и Клепов, павшие жертвами в войне Абакумова против Серова.
Уже после отставки Серов напишет в КПК, что в обшей сложности по их инициативе с генпрокурором Руденко «87 генералов были освобождены, а дела на них прекращены».
После ареста 24 января 1948 г. бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта и ГСОВГ генерал-лейтенант Константин Телегин вынужденно дал показания против Жукова. В частности, он подписал протокол с обвинениями маршала в подготовке заговора, масштабном мародерстве и вывозе из Германии ценностей, машин, мебели, драгоценностей и т. п. Относительно Серова арестованный показал, что тот полностью потворствовал Жукову и являлся его «человеком».
Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР генералу Телегину было вменено то, что он «…в 1944–1946 гг. расхищал и присваивал в крупных размерах трофейные ценности и имущество, подлежащие сдаче государству, которые он из-за границы вывез в Москву… При обыске у Телегина изъято 16 кг изделий из серебра, около 250 отрезов шерстяных и шелковых тканей, 18 охотничьих ружей, много ценных антикварных изделий из фарфора и фаянса, меха, гобелены — работы французских и фламандских мастеров XVII и XVIII веков, картины и другие дорогостоящие вещи…».
