В 1954 году Тарковский предпринял очередную попытку поступить во ВГИК. На этот раз за него вызвался похлопотать перед Роммом старый друг отца известный кинокритик Ростислав Юренев. Он встретился с режиссером и попросил быть снисходительным к юноше, рассказал про его отца – замечательного поэта. Даже стихи его пытался читать. Но лучше бы он этого не делал. Ромм был не из тех людей, которые могли принять абитуриента в институт по протекции. Более того, таких студентов возле себя он вообще не терпел. Но в случае с Тарковским все получилось наоборот. Ромм внезапно увидел в Андрее не только высокоэрудированного юношу, но и достаточно зрелого для своих лет человека. И великий режиссер понял, что прошедшее после их первой встречи время юноша зря не терял. В итоге Тарковский был принят.
Позднее М. Ромм так опишет эти события: «Пришлось выдержать бой еще за одного абитуриента (другим абитуриентом, которого Ромм принял вопреки мнению коллег, был В. Шукшин. – Ф. Р.) – бросил со второго курса Институт восточных языков, все про все знает, ногти перед комиссией кусает – значит, нервный. Ну, все против него. А он мне понравился, и отца я его знаю, хороший поэт и переводчик, а за сына не просил (как помним, это за него сделал Р. Юренев, после встречи с которым Ромм впервые прочитал стихи А. Тарковского. – Ф. Р.). Спрошу-ка, думаю, у мальчика что-нибудь из «Войны и мира». И он в ответ целую страницу наизусть, я – другой вопрос. Он опять наизусть. Принимаем…»
Первой серьезной работой Тарковского в кино оказался телефильм «Сегодня увольнения не будет», который он снял в 1959 году вместе с Александром Гордоном (последний был женат на его сестре Марине). Однако затем творческие пути Тарковского и Гордона разошлись, и дипломную работу – фильм «Каток и скрипка» – Андрей уже делал один.
На последнем курсе ВГИКа Тарковский попробовал себя в качестве киноактера в фильме Марлена Хуциева «Застава Ильича» («Мне двадцать лет»), он достаточно убедительно сыграл небольшую роль молодого резонера. Однако фильм был подвергнут обструкции на самом «верху» (на него ополчился сам Хрущев) и, после внесения купюр, был выпущен в прокат малым экраном. Так что карьера Тарковского-актера не задалась с самого начала. Не менее сложно складывалась и его режиссерская карьера.
Слава пришла к Тарковскому в 1962 году, когда он снял фильм «Иваново детство». Основой для фильма послужила прекрасная повесть В. Богомолова «Иван», которая увидела свет в начале 60-х. Первоначально фильм по этой повести собирался снимать другой молодой режиссер, Эдуард Абалов, из творческого объединения А. Алова и В. Наумова. Однако у него дело не пошло, и студия стала подыскивать другого режиссера. В конце концов выбор пал на Тарковского.
Фильм «Иваново детство» был встречен руководством Госкино достаточно прохладно (картину назвали «пацифистской») и пущен по экранам страны ограниченным тиражом. В итоге в прокате он собрал всего около семнадцати миллионов зрителей.
Между тем за пределами родного Отечества фильм принес его создателям оглушительную славу. В сентябре 1962 года на Венецианском фестивале он был удостоен Гран-при – «Золотого Льва святого Марка», а год спустя стал призером на фестивалях в Сан-Франциско, Акапулько и других (всего фильм получил 17 различных наград).
Громко заявив о себе с первой же картины, Тарковский не собирался занижать планку. И снял еще один шедевр – «Андрей Рублев».
Первоначально в роли Андрея Рублева Тарковский предполагал снимать восходящую звезду того времени Иннокентия Смоктуновского. Но актеру в то же самое время Козинцев предложил роль Гамлета, и Смоктуновский сделал выбор в пользу Шекспира. Пришлось искать другого исполнителя. Им стал никому тогда не известный актер Свердловского драматического театра Анатолий Солоницын. Прочитав в журнале «Искусство кино» сценарий «Рублева», он приехал в Москву и сам предложил себя на главную роль. И хотя большая часть съемочного коллектива выступила против его кандидатуры, Тарковский внезапно поверил в Солоницына и сумел отстоять свой выбор.
«Рублев» был закончен в середине 1966 года, в переломное для страны время. К власти пришел Брежнев (весной того же 66-го на ХХIII съезде он был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС), который вновь начал возвращать страну на державные рельсы. Именно при нем стали появляться так называемые «Русские клубы», а в литературу и искусство возвращаться имена тех людей, кто всегда ассоциировался у народа с таким понятием, как патриотизм (например, И. Сталин, Г. Жуков и др.). Поэтому появление фильма о великом русском художнике, казалось, должно было только приветствоваться властью. Но вышло наоборот. Фильм Тарковского был осужден и обвинен в том, что русские люди в нем показаны чуть ли не варварами, не могущими за себя постоять и грызущимися друг с другом. Режиссера заподозрили в том, что свою картину он снимал с прицелом на Запад, все на тот же Венецианский фестиваль. Однако власть совсем не была заинтересована в том, чтобы посредством фильма Тарковского Запад получил возможность настроить своего зрителя против России путем отождествления прошлого и настоящего: дескать, коммунисты столь же дики и жестоки, как их дальние сородичи. В итоге «Андрея Рублева» спрятали на «полку».
Однако три года спустя, весной 1969 года, фильм все-таки попал за границу. История эта больше смахивает на детектив и до сих пор до конца так и не ясна. По одной из версий, руководители Госкино решили продать фильм французскому бизнесмену Алексу Московичу для проката во Франции (в пакете с пятью другими фильмами, среди которых была эпопея Сергея Бондарчука «Война и мир»), имея целью умаслить тамошних «левых», которые крайне негативно восприняли подавление «бархатной революции» в Чехословакии в августе 1968 года. Однако Москович обманул чиновников Госкино: он отдал (или продал) копию «Рублева» на Каннский кинофестиваль. А там фильму был специально устроен пышный прием: о нем восторженно написали все аккредитованные на фестивале журналисты, а в зале, где его трижды крутили (третий сеанс пришлось сделать дополнительным), яблоку негде было упасть. После этого Московича стали буквально разрывать представители многих стран, чтобы он продал им «Рублева». В итоге тот за баснословные деньги продал картину крупной компании в Западной Европе «Бельсо».
Между тем жюри Каннского фестиваля присудило «Рублеву», который шел вне конкурса, Главный приз киножурналистов мира ФИПРЕССИ. Кроме этого, такой же приз присудили фильму и французские журналисты, что вызвало гневную реакцию со стороны советских властей: ведь французский ФИПРЕССИ возглавляла сионистка Вульман. В итоге скандал с «Рублевым» оказался на повестке дня одного из заседаний Политбюро, которое приняло решение наказать министра кинематографии А. Романова: ему объявили строгий выговор. Но предотвратить прокат фильма в Западной Европе это решение уже не могло. Более того, это помогло прокатчикам в их рекламной кампании: вынесенный на афиши слоган «Смотрите фильм, запрещенный коммунистами» привлек к нему внимание тысяч людей. Так фильм Тарковского вольно или невольно оказался в эпицентре антисоветской истерии, которая бушевала в Западной Европе в конце 60-х (в 69-м «Рублев» был удостоен приза Леона Муссинака за лучший иностранный фильм в прокате Франции).
