Псковичи же указали послу Ярослава, что княжеские походы на Колывань (Ревель), Кесь (Венден) и Медвежью голову (Оденпе) к победе не привели, князь серебро взял — да ушёл, а немцы из-за этого многих псковичей убили и пленили. С немцами у них мир, а если князь пойдёт на Псков — будет война насмерть. Новгородцы фактически присоединились к этой позиции, явно внушённой епископом Альбертом: "Мы без своих братьев, псковичей не пойдём на Ригу".
Княжич Александр был свидетелем, как отец долго "нудил", пытаясь переубедить новгородцев. Те наотрез отказывались понимать опасность немецкой экспансии, на этот раз уже прямо затронувшей Русь. "Золотые пояса" делали вид, что не знают, насколько продвинулись крестоносцы благодаря своей политике "разделяй и властвуй", не помнят, что те немецкие города, с которыми они теперь налаживают торговые отношения на Балтике, стоят на славянских или прежде покорных славянам землях.
Конечно, было бы немыслимо штурмовать Псков, но, покончив с Ригой, Новгород лишил бы псковичей самой возможности разорвать с ним союз! Всё было напрасно. Ярослав не сумел поднять новгородцев и был вынужден отпустить свои полки по домам. А тем временем в Пскове сторонники немцев изгнали из города симпатизирующих князю со словами: "вы нам не братья". Терпение Ярослава лопнуло, и он с женой покинул Новгород, оставив в нём сыновей.
В этот момент княжичи Фёдор и Александр и превратились в князей. Но надежда Ярослава и Ростиславы, что новгородцы ухватятся на свою традицию "выкармливания" юных князей и Ярославичи станут в городе "своими", не осуществилась. Наступившая летом дороговизна продолжалась осенью, когда на новгородские земли "нашёл дождь великий и день, и ночь", до начала декабря люди не видели ни единого светлого дня, не смогли ни убрать сено, ни возделать поля.
Горожане начинали голодать и спрашивать: кто виновен в Божьем гневе?! Напрасно владыка Арсений, "муж кроткий и смиренный", молился о ниспослании хорошей погоды. Противная ему группа "золотых поясов" пустила слух, что Бог карает город за то, что владыка купил свой пост у князя. Александр впервые увидел народный бунт, когда архиепископа буквально выбили с Софийского двора пинками, "как злодея пихая за ворота". Прямо с веча вооружённый народ ринулся громить дворы тысяцкого Вячеслава, Судислава и иных знатных людей, поддерживавших князя Ярослава. У тех, кому удалось бежать, хватали жён, "и бысть мятеж в городе велик".
Тем не менее, Фёдор и Александр остались в Новгороде, чтобы стать свидетелями продолжения народных буйств и стихийных бедствий, во время которых буря даже разнесла знаменитый своей прочностью мост через Волхов. Это была катастрофа, ведь река делила город пополам: Людин и Неревский концы (районы) находились на одном берегу, Словенский и Плотницкий — на другом. На одном берегу — кремль с городской администрацией и Софийский собор с общей казной, на другом — Ярославово дворище с большой торговлей и храм Ивана Великого на Опоках с казной главного торгового объединения, "Ивановского ста".
Сторонники одних и тех же политических группировок были теперь разделены, что не мешало им продолжать буйствовать "со умножением". Голод, и вместе с ним мятеж, день ото дня усиливались. Лишь 20 февраля 1229 г., после того как новгородцы послали Ярославу предложение вернуться и править "на всей воле нашей", юные князья с "дядькой" и тиуном ночью бежали из города.
Утром бояре объявили: "Кто зло держал на Святую Софию, тот и бежал, а мы их не гнали, а казнили свою братью, а князю зла не сотворили никакого… А мы себе князя промыслим". Победившая черниговская партия "золотых поясов" послала за князем Михаилом Всеволодовичем. Хотя смоленский князь, благоволя Ярославу, не пропустил посольство через свои земли, Михаил сумел окольными путями получить приглашение и пробраться в Новгород. Переяславльцы же: князь Ярослав с женой, Фёдор и Александр, — были всерьёз изгнаны.
Положение республики к тому времени стало ужасающим. "Был мятеж в городе великий", — сообщает летописец, но ещё больший "мятеж" охватил голодающие земли республики. Прибывший в Новгород князь Михаил первым делом вынужден был освободить от даней на 5 лет всех свободных крестьян-смердов, сбежавших в "чужую землю": исход с поражённой недородом земли стал массовым.
В этих условиях борьба за власть только усиливалась. Черниговской партии "золотых поясов" удалось не только сменить владыку и всех выборных чиновников — сторонников Ярослава, но и задавить "ярославлих любовников" поборами. Большие деньги были собраны и с жителей княжеской резиденции, Городца. Разумеется, повод для поборов был святой: по словам бояр-победителей, средства пошли на строительство нового моста.
А бедствия и народное недовольство лишь усиливались. Даже выполняя всё по воле бояр, Михаил на новгородском столе не усидел. В конце 1230 г. князь ушёл в Чернигов, оставив на престоле своего сына Ростислава, который лишь в этом году "стал" отроком и принял в соборе Святой Софии обряд постригов от утверждённого всё-таки в Киеве архиепископа Серапиона. Имея малолетнего князя с несколькими дружинниками, новгородцы сами отразили большой набег литвы, но справиться с внутренними распрями и экономической катастрофой не смогли. Катастрофа эта была усугублена князем Ярославом.
Стольный град Владимир
Фёдор и Александр наверняка были рады вырваться ил буйного Новгорода, тем более что их путь лежал в столицу Северо-Восточной Руси — светлый град Владимир. Именно туда, в крупнейший торговый центр Поволжья и резиденцию великого князя, поехал князь Ярослав со всей семьёй.
Дорога была невесёлая — отец Александра и Фёдора сильно гневался на своего старшего брата Юрия. Новгородцы сумели убедить его, что Михаил Черниговский, как и в прошлый рал, был призван ими по воле Юрия. Ярослав поверил, что старший брат не желает его усиления за счёт доходов с Новгорода. Легко впадающий в гнев князь поссорил с Юрием грех сыновей своего брата Константина — Василька, Всеволода и Владимира. Пылкие князья чуть было не собрались воевать с братом и дядей, но Юрий вовремя предложил мир.
По призыву великого князя все его родичи поехали в 1229 г. во Владимир на "княжий снем" (совет). Обильными подарками князьям и их боярам Юрий Всеволодович успокоил начавшуюся было распрю. Его братья и племянники вновь назвали Юрия отцом и господином, "весело отпраздновали Рождество Богородицы" и разъехались по домам[57]. Получив поддержку родни, Ярослав стал готовиться к войне с Михаилом и Новгородом, но в 1230 г. вновь прибыл во Владимир — решать с черниговцами дело миром.
