В пять часов утра ощущение прошло.
И я вернулась в койку, спокойно проспав до утра.
Так случилось, что Джуна снова позвонила и пригласила к себе.
Я спросила:
– Джуна, ты зачем мне сегодня трепанацию черепа делала?
– Я ничего не делала, – отвернулась Джуна, как воришка, пойманный за руку.
– Спрошу иначе, – не сдавалась я. – С трех до пяти утра где ты была?
– Ну, хорошо, скажу. Да. Сегодня ночью я к тебе приходила. Я подумала, зачем ты прибилась? Может, ты какая-нибудь больная? Может, ты чего-то хочешь от меня? Нет. Смотрю. Все здоро́во. Ничего тебе лечить не надо. Будем дружить.
«Джунизм» как наука. Воздействие электроприборов типа «Джуна»
Джуна очень хотела приобрести официальное признание. Такие определения, как лекарь, врачеватель, экстрасенс, медиум, целительница, ей не подходили. Она любила говорить, что она ученый.
– Вот смотри, Света. Любой электроприбор излучает. И пульт управления излучает. Излучает столько, сколько надо. Если вдруг чувствуешь, что где-то некомфортно в теле, когда смотришь телевизор, помещай пульт на больное место. Ты себе будешь лежать. А он тебя будет лечить.
Я иногда шутила с нею по поводу вербной веточки ее бабушки, типа, вот у бабушки твоей была волшебная палочка, а ты без палочки.
– Я не умею обращаться с веточкой вербы, – у Джуны иногда напрочь пропадало чувство юмора. – Руки разверни. Я тебе покажу.
Я этого и ждала. Развернула руки. Джуна стала водить над моими ладонями своими.
– Что чувствуешь? Тепло? Покалывание? Движение вихря? Ветерок? Холод? Взаимодействие?
Мне было стыдно. Я ничего не чувствовала. Я втянула голову в плечи:
– Джуна, я… в этом не разбираюсь. Совсем.
Она привела меня в комнату к приборам и усадила за один из них. Сидеть было тепло.
– Ну как? – спросила Джуна.
– Что как? – подняла я на нее голову минут через сорок.
– Теперь что-нибудь ощущаешь?
Мне снова стало стыдно, потому что, кроме скуки, я не ощутила ничего.
– Что ты на меня так смотришь? – возмутилась Джуна, когда я покорно брела за нею в столовую. – Мне интересно просто, как мой прибор действует на здоровых людей. Значит, ничего не чувствуешь? Это интересно!
Рядом вертелся Вики. Я нагнулась к собачке, которая тут же в предвкушаемом блаженстве закрутила задом.
– Почему тебя любит моя собака? – остановилась Джуна и грозно и страшно сдвинула брови. – Я ничего не понимаю.
– Джуна, собаки – они как люди: даже когда лают, надо говорить с ними ласковым голосом и гладить, где у них чешется и болит. Жирный твой «пэс» любит, чтобы я тискала его жирную задницу. – Я демонстративно подняла Вики за шерсть, тот от счастья заскулил, – видишь, ни один из твоих гостей не осмелился бы на такой смелый контакт. Поэтому, когда я прихожу, он летит встречать сломя голову.
– Нет, – возразила Джуна, – он чувствует излучение твоих рук.
– Да? А ты чувствуешь? Оно какое?
– Синее, – ответила Джуна загадкой, отвернулась и пошла.
– Это хорошо или плохо? – догоняла я, умирая от любопытства.
– Слушай! Отстань! Мне надоело говорить о тебе.
– Ты просто не знаешь? Да?
– Где у меня на лбу написано, что я должна все знать? – взвинтилась Джуна. – Я тебе кто?
– Джуна.
– Я ученый! Поэтому я НИЧЕГО не знаю. Где мои сигареты? Где мои ключи? Вики! Отстань от Светы! Самир! Кто-нибудь нальет мне кофе?!
Она мечтала о новом приборе. Где-то через полгода после этого разговора ей привезли небольшую коробочку с проводками по ее конструкторским эскизам. Она показала вожделенную вещицу, как барышни показывают друг другу драгоценности, хранящиеся в особой шкатулке:
– Вот, смотри, Света!
– Что это?
– Это дополненное и модифицированное однажды спасет ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!
Сумасшедшая? Да. Одержимая идеей фикс? Да! Поэтому уникальна.
О вы, те, кто читает книгу! Если среди вас есть тот, кто осуждал Джуну, не понимая, кто она и зачем живет на этой планете, ответьте себе – что вы-то сами представляете для ЧЕЛОВЕЧЕСТВА? Именно так. Да. Написанное одними большими буквами.
Ваши мечты – выпить пива? Хорошо поесть? Гульнуть от супруга? Поваляться колодой на пляже? Досмотреть сериал? Приобрести новую компьютерную игрушку? Новый смартфон? «Лексус»? Если так, вы не имеете права ее судить. Она писала стихи. Песни. Возводила стены фундаментальной науки о человеке. Джуна сама изобретала эти «лексусы».
Без наезженной, без дороги —
Ангел воз везет в кандалах.
Не судите его строго.
Кто осудит – будет неправ.
Божий промысел ведать вам ли?
Вам ли истины свет узреть?
Не бросайте в него камни.
Не сердите старуху Смерть!
Он в ответе за сотни судеб,
И за выбор высоких врат.
Не судите его, люди.
Кто осудит – тот виноват!
Таких коробочек ей привезли несколько. Одну из них Джуна передала, как она сказала, «наверх». Но ответа не дождалась.
Ученый мир пытался приспособить к ее дару свои диссертации, докторские, научные трактаты. Она и сама пыталась это сделать. Но наступали минуты, когда не до бумаг. Не до формулировок. Вот больной. Или небольной. Вот инцидент. Вот то, что Джуна не может объяснить. Но может изменить ситуацию. Руками. Мозгом. Солнечным сплетением или сердечной чакрой. Включаются ее излучения. Волновые вибрации. Или видение в пространстве – в будущее. В прошлое. В настоящее.
Биополе, электрополе, фонополе или волновое поле, световосприятие, видение вокруг предметов радуг – все это отличало Джуну от остальных людей. Они, эти остальные, окружали феномен ежедневно и общались на равных. Хотя равными не были. Приборы фиксировали, что ее особый волновой и электрический фон в сто раз сильней. По аналогии, надо полагать, эмоциональный фон тоже зашкаливал за все возможные приличия. Иногда, находясь рядом с нею, пульс мой максимально учащался. Но я воспитала и дала высшее образование трем своим очень разным детям. И научилась управлять эмоциями. Своими маленькими эмоциями, которые были в сто раз слабее Джуниных эмоций.
Художники, композиторы, поэты, творцы, если бы не обладали свойством влиять на эмоциональный фон, не считались бы талантами.
Как заставить ожить увядшие розы
Когда речь заходила о ее способности влиять на цветы, я просила:
