Борис Ресков - Усман Юсупов

Да, русские люди, которые пришли в Туркестан, включая инженеров и ученых, были исполнителями чужой волн; жестокая, расчетливая воля толстосумов-текстильщиков требовала, чтобы были исследованы водные и земельные ресурсы, начато ирригационное строительство. Орехово-зуевские и ивановские капиталисты жаждали дешевого хлопка. На их деньги снаряжало царское правительство экспедиции и исследовательские партии. Но исполнители — знаменитые инженеры-ирригаторы Ф. П. Моргуненков, Г. К. Ризенкампф, И. Г. Александров, В. Ф. Булаевский, почвовед И. А. Димо, агрономы Р. Р. Шредер, Г. С. Зайцев, Е. Л. Навроцкий — смотрели на этот край не жадными глазами потребителей, а взором людей, желающих блага народам Востока, которые были подобны бедняку на запертом сундуке с алмазами.

Нет, не случайны поэтические ноты, звучащие в строгом труде «Проблемы орошения Туркестана», написанном Георгием Константиновичем Ризенкампфом: «Мне кажется, что инженер-ирригатор, попавший из Европы в Туркестан, должен сразу лишиться спокойствия: эти бесконечные пустыни и степи, песчаные, голые, безлесные склоны гор, вплоть до линии вечных снегов, безмолвно говорит о том, что здесь каждая пядь земли… потребует от человека упорной борьбы за приобщение к культуре. Какое количество творческой энергии, физической силы и денежных средств потребовалось бы для того, чтобы пробудить Туркестан!

Мне вспомнилась арабская поговорка: «Каждая пустыня имеет свое будущее», и я невольно подумал о том удовлетворении, которое может доставить человеку распознание будущего хотя бы одной из пустынь…»

Как не сказать и о менее видных людях, о русских крестьянах-переселенцах. Для них отводились только вновь осваиваемые земли. Русские учились у местного населения вести поливное земледелие, но и сами учили, как обращаться с современными орудиями труда, как выращивать неведомые здесь прежде картофель, сахарную свеклу, помидоры, новые породы плодовых деревьев, как содержать пчел. Благодаря русским крестьянам местное население начало сеять хлопчатник не вручную, как это делалось сотни лет, а рядовой сеялкой Баннера. Более того, Иван Кунаков из Спасского поселка (близ Мирзачуля) изобрел гнездовую сеялку, которая явилась прототипом современных квадратно-гнездовых. Вот эти русские люди: ученые и крестьяне — заложили основы прочной дружбы с узбекским народом. Деяния, повседневный труд русских, которых дехкане, вставляя для удобства гласную, искренне называли «барат», сама жизнь преподнесла как урок тем, кто, по замечанию Герцена, «не умеет отделить русское правительство от русского народа».

Если подвижничество вообще свойственно русскому характеру, если Константин Паустовский мог по сходному поводу, не скрывая законной гордости, заметить, что именно бессребреников, ученых и художников, во все времена рождала и любила Россия, то в новых условиях к замечательным качествам этих людей добавилась еще и бескорыстная забота о будущем народа, который лишь в силу печальных исторических обстоятельств отстал от Европы.

К тому времени, когда Усман Юсупов впервые вышел с кетменем на поле, арендованное его отцом у бая, Клавдий Никанорович Синявский уже разработал идею орошения Учкурганской степи водами Нарына, а восточных районов Ферганской долины — водами Карадарьи. Изыскательская партия, возглавляемая инженером П. Н. Епанчиным, занималась переустройством местных ирригационных сооружений; она уточнила трассу канала, проложить который предлагал Синявский. Другой видный ученый, Иван Гаврилович Александров, предложил проект орошения юго-восточной Ферганы. Замыслы эти были осуществлены далеко не полностью, так же как смелый проект инженера П. Ф. Ульянова, который еще в 1872 году указал весьма реальные пути для орошения Голодной степи. К примеру, за шесть лет было проложено всего лишь тринадцать километров кауфманского канала, который взял начало от знаменитых Фархадских порогов на Сырдарье и углубился в безжизненную степь, но и то сказать, могло ли быть иначе, когда царская казна отпускала рабочему пять копеек «кормовых» в день. Великий князь Константин Романов, опальный царский родич, сосланный в Ташкент, чудак, прожектер, авантюрист, не мог пройти мимо идеи, сулившей славу и деньги. За два года — с 1883 по 1885 — под его началом был проложен 50-километровый канал Искандер-арык, оросивший чирчикской водой четыре с половиной тысячи гектаров земли. Воодушевленный первым успехом, великий князь приступил к строительству канала Бухара-арык из Сырдарьи. Мероприятие могло быть успешным, но сказалась вельможная самоуверенность и упрямство: вопреки тому, что говорили инженеры, — а они требовали возвести прочную плотину из современных материалов, — Романов велел соорудить набросную каменную «царь-плотину». Это было осуществлено. 9 мая 1891 года по Бухара-арыку, длина которого составляла всего 27 километров, пустили при великом ликовании воду, а три дня спустя вопреки воле царственной особы Сырдарья смела гору камней, берега арыка разрушились, он погиб. Однако великий князь, отнюдь не обескураженный неудачей, прислушиваясь на этот раз, впрочем, гораздо внимательней к мнению ученых, благословил строительство нового канала, начинавшегося у селения Беговат. За четыре года было проложено 76 километров, ожививших еще 7600 гектаров Голодной степи.

В отличие от русских ученых князь занимался ирригацией отнюдь не бескорыстно. Его высочеству было выдано из казны 240 тысяч рублей и отведено две тысячи десятин орошенной земли для устройства усадьбы.

Самым значительным ирригационным сооружением дореволюционной поры явился романовский Североголодностепский канал, который и до сих пор исправно служит людям.

«…Судьба Востока зависит от искусства орошения», — Юсупов любил повторять это высказывание Маркса. Он понимал его буквально, как и должно быть, и его восхищало — Юсупов говорил об этом не раз и с трибун, и в узком кругу, и даже за семенным столом, — что и Ленин сразу же после революции не просто подумал о судьбе Туркестана, но и определил, как то было всегда свойственно вождю, главное звено — орошение.

Партийный работник из Узбекистана Мухамеджан Юлдашев разыскал в Москве, в архиве, оригинал изданного в мае 1918 года ленинского декрета «Об ассигновании 50 миллионов рублей на оросительные работы в Туркестане и об организации этих работ».

— Ты мне знаешь какой подарок сделал! Спасибо, честное слово! — сказал Юсупов, получив от Юлдашева фотокопию декрета.

По вечерам, когда оканчивались совещания, умолкали телефоны, исчезали из приемной настойчивые посетители, Юсупов приглашал в ЦК товарищей из Сазводстроя. Длинный стол и даже диваны застилали чертежами и кальками. Инженеры докладывали о проектах будничных и таких, которые казались едва ли не фантастичными. Юсупов воодушевлялся, дотошно расспрашивал о деталях, высказывал, блестя глазами, свои соображения.