Вскоре после гибели Александра II Скобелев возвращается победителем из Ахал-Текинского похода. По всей стране его поезд встречают многотысячные толпы народа и славят его как национального героя. Скобелев приезжает в Петербург.
Прием у нового самодержца. Александр подчеркнуто холоден и почти груб. Ни слова о грандиозном военном успехе. И на прощание едкий вопрос: «А как у вас, генерал, с дисциплиной в отряде?» Скобелев выходит в бешенстве. Разговор пересказывают во всех столичных гостиных, что только подливает масла в огонь. Честно говоря, вопрос о дисциплине – не такой уж и пустой. Сам Скобелев дисциплиной не страдал. Почему бы не предположить, что и в отряде у него вольница.
Возможно, до Александра доходили какие-то слухи о том, что Скобелев отзывался о нем как о полнейшем ничтожестве и вполне обоснованно полагал: в новое царствование ему, Скобелеву, будет несладко.
При дворе старого императора у Михаила Дмитриевича была мощная поддержка – целая россыпь его родственников в эпоху реформ занимала видные посты, к тому же сам Александр II относился к Скобелеву с искренней симпатией. Скобелев, например, считал, что Александрова реформа армии была величайшим благом для России. Зная же нового царя еще наследником, он – справедливо, как показала история – опасался контрреформ.
Одним словом, от Александра III «Белый генерал» не ждал ничего хорошего. Где-то чего-то он сказал – а то, что он говорил, мы знаем точно (об этом пишут Валуев и Врангель) – Александру об этих высказываниях, вероятно, стало известно. Это как раз то время, когда из полководца Скобелев начал превращаться в политика. Его словам придавали особое значение.
Вот тут и начинается настоящий политический триллер. Само победоносное возвращение Скобелева из Средней Азии в момент, когда верховная власть переживала кризис – убийство императора серьезно подорвало авторитет монархии – заставило некоторых современников искать параллели с возвращением Наполеона из Египта.
При дворе поползли слухи. Первый – что Скобелев во время коронации устроит государственный переворот и сам займет престол под именем Михаила III. Второй – что Скобелев устроит военный переворот в пользу одного из великих князей.
Для историков, занимавшихся этой версией, очевидно, что Скобелев в последний год-полтора своей жизни что-то действительно замышлял. В последний приезд в Москву у него на руках, как сообщает князь Дмитрий Оболенский, был миллион рублей, который таинственно исчез чуть ли не накануне смерти.
Скобелев, по словам того же Оболенского, обернул в деньги ценные бумаги и что-то продал из своего рязанского имения и, якобы, так собрал эту огромную сумму. Скобелев намекал, что собирается истратить эту сумму на болгарские дела, но можно предположить – и такие предположения делались – что эти деньги генерал пустит в ход не в Болгарии, а на родине. Период между смертью старого императора и коронацией нового – самый удобный для переворота.
Есть мемуарное свидетельство народовольца Сергея Иванова, что в Париже Скобелев пытался наладить контакт с «Народной волей», то есть с террористами, убившими предыдущего императора. Скобелев предлагал встретиться для переговоров патриарху народничества Петру Лаврову, но тот отказался.
Параллельно – и об этом мы тоже знаем из мемуаров народовольцев (тот же Иванов и Эспер Серебряков) – в Петербурге были контакты с «Народной волей» у генерала Драгомирова, одного из наиболее близких к Скобелеву русских армейских начальников.
Есть и еще один важный факт – в 1881 г. в разговоре с графом Валуевым Скобелев обмолвился, что немедленная война с Германией поможет решить России в том числе и династический вопрос.
Были ли такие планы опасными? Несомненно. Император знал, «Народная воля» еще смертельно опасна. Опасна настолько, что Александр предпочитал находиться в Гатчине: в столице могли убить. Откладывалась и коронация – она по традиции проходила в Москве.
Мог ли Скобелев действительно планировать переворот? Как и все бескорыстные заговорщики в мировой истории, Скобелев желал величия и благоденствия родине. Скобелев по взглядам был близок к славянофилам – отсюда идеи панславизма и т. п. Он не был прожженным консерватором, как не были им, в сущности, и русские славянофилы, о чем сегодня иногда забывают. Герцен, например, считал умеренных русских националистов своими стратегическими союзниками, потому что они делали одно дело, подходя с разных сторон.
Скобелев мечтал о великой России во главе свободного славянского мира. Величие России, судя по некоторым сведениям, генерал видел в представительном правлении с сохранением в каком-то виде монархии. По крайней мере, он был сторонником проектов Игнатьева о созыве Земского собора, отклоненных в начале царствования Александром III. То есть он был за углубления реформ, в которых видел залог величия России. Он не был патриотом в сегодняшнем понимании, когда между патриотизмом и сугубым консерватизмом ставится знак равенства. Одним словом, Скобелев был за все то, чего от нового императора ожидать не приходилось.
В 1917 г. были опубликованы мемуары некого Федора Дюбюка, в котором он рассказывает о слышанной им из достоверных источников истории. В ближайшем окружении Александра III под председательством великого князя Владимира Александровича был учрежден специальный тайный суд, приговоривший большинством в 33 голоса из 4 °Cкобелева к смерти за подрывную антигосударственную деятельность. Этот приговор и был приведен к исполнению в гостинице «Англия».
Ряд мемуаристов говорит о том, что Скобелев был убит агентами «Священной дружины», тайной монархической организации – тоже очень близко связанной с двором, соответственно с ведома царя. «Священная дружина» возникла после убийства Александра II с целью противодействия революционному террору методами самих террористов.
Куда-то исчез и таинственный скобелевский миллион. История очень темная. Сам генерал рассказывал князю Оболенскому, что пропал он следующим образом. Некто Маслов, близкий человек к семье Скобелевых, безусловно им преданный, на протяжении десятилетий вел все денежные дела семьи. Так вот этот Маслов по указанию Михаила Дмитриевича миллион этот забрал, а потом неожиданно сошел с ума. Был полностью невменяем. Добиться от него, где лежат деньги, сам генерал так и не смог. Правду ли говорил Скобелев Оболенскому, мы не знаем. Миллион пропал. Скобелев по этому поводу накануне смерти крепко пил.
Сторонники версии убийства «Белого генерала» царским двором, упирают на следующий факт. В ту ночь, когда Скобелев расслаблялся в номере у Шарлоты Альтенроз, по соседству, за стеной, гуляла дружеская компания. Зная, что Михаил Дмитриевич рядом, они громогласно провозглашали тосты за «Белого генерала». Закончилось тем, что соседи послали ему бокал шампанского, который Скобелев и выпил. Вот там и был яд. Компания была вполне себе русская и немцы ни при чем.
